Остаются ли развилки на пути к двухпартийной Госдуме

Фото агентства городских новостей "Москва"

Избирательные кампании вышли на предпоследнюю стадию. Начинается агитационная работа, которая закончится непосредственно перед избирательными участками. Частью агитации всегда были прогнозы на успешный результат. В последнее время таковые выдает только «Единая Россия» просто потому, что у нее есть административный ресурс.

В этом году ЕР как-то особенно осмелела – и понятно, что благодаря президентским выборам. Для системной оппозиции, прежде всего КПРФ, те обернулись электоральными показателями на уровне 4%. И хотя президент публично сказал, что это ничего не значит, электоральная база партий «не изменилась» и даже – «сохраняется», у политадминистраторов в центре и на местах, похоже, может быть иной подход. При желании «мартовское гетто» власти используют для обоснования низких процентов любой думской партии и по итогу 8 сентября.

Если утверждение единороссов о том, что вторые туры на губернаторских кампаниях невозможны вполне объективно, то заявление о неминуемой победе на любых парламентских выборах в регионах выглядит на первый взгляд не столь правдоподобным. Дескать, ЕР должна везде получить первое место по партспискам и выиграть в максимальном количестве одномандатных округов. Об этом сказал на днях замсекретаря генсовета ЕР Сергей Перминов.

С одной стороны, ему, как главному пиарщику партии, вроде бы по-другому говорить и нельзя. С другой стороны, вряд ли просто хвастовство такая фраза Перминова: «Как итог – политическое большинство, которое нам позволяет принимать квалифицированные решения. То есть 75% «плюс». Это больше похоже на оглашение стратегической задачи. Остается теперь понять, а какова столь же стратегическая цель, под которую планируется повсеместное политическое большинство одной партии?

Внутрипартийный интерес тут виден сразу. В ЕР и вокруг есть много уважаемых людей, которым надо по делу или для самоудовлетворения иметь тот или иной депутатский мандат. Однако заход на масштабное доминирование как бы противоречит главной стратегии внутренней политики – системному консенсусу партий. А отчеты о его результативности, судя по всему, нравятся президенту. Только что он явно одобрил, положим, сообщение спикера Госдумы Вячеслава Володина, что более 70% законов принимается всеми фракциями. Кстати, как раз по этому поводу он недавно опять повторил: у нас одна партия – наша страна.

Получается, эти слова надо, что ли, понимать в другом смысле – что России хватит и одной партии? Это скорее всего вряд ли, хотя движение к еще более высокому уровню политической консолидации очевидно. На практике она может, скажем, вылиться в решение об объединении левого фланга, чтобы сделать очередной шаг к двухпартийной системе. Неудивительно, что на этом пути опять замаячила фигура лидера эсэров Сергея Миронова – главного партийного специалиста по слияниям и поглощениям. Но вполне возможно, что именно ЕР встанет в центре и левее, а правую сторону отдадут «Новым людям» – еще одному спецпроекту. И сейчас по этой дороге в стране, видимо, проходится последняя развилка – поворот к системе «народной демократии», которая когда-то была в странах социалистической Восточной Европы.

Ведь было бы логично: раз консенсус приносит кому-то только минусы, такие участники должны от него отказываться, если они, конечно, субъекты договоренностей, а не объекты, что, видимо, ближе к истине. Поскольку даже КПРФ, считающейся реальной политсилой, уже нечего противопоставить негативному тренду, дело, наверное, за политическим решением сверху. Не исключено, что оно будет лишь после ухода на покой следующего партийного мастодонта. И тогда Госдума-2026 еще не будет двухголовой и полуторапартийной. Но следующая, похоже, будет выглядеть именно так.