Фото Анна Горбань/roscongress.org
Председатель Конституционного суда (КС) Валерий Зорькин, общаясь с журналистами в кулуарах Петербургского международного юридического форума, вернулся к теме государственной идеологии. Как известно, в статье 13 Конституции прямо запрещается закреплять за какой-либо идеологией статус официальной или государственной. Там же провозглашается «идеологическое многообразие». Однако периодически в публичном пространстве звучат призывы изменить эту норму. Депутаты и высокопоставленные чиновники предлагают все-таки оформить некую обязательную идеологию – как правило, «на основе патриотизма».
Валерий Зорькин не видит смысла что-либо менять в Основном законе, «если под идеологией понимается только то, что традиционно связывалось у нас с партийными взглядами». «Конституция, – сказал он журналистам, – это и есть идеология, и никакой другой не надо». По словам Зорькина, в Конституции уже заложены важнейшие принципы: преемственность поколений, индивидуальные свободы, права человека. «Это мировоззренческие принципы, – заявил председатель КС. – А что такое мировоззрение, как не идеология? Патриотизм не идеология. Просто нужно быть патриотом своей Родины, патриотом того, что заложено в Конституции, то есть патриотом своей Конституции».
Статья 13 входит в первую главу Основного закона. Это глава об основах конституционного строя, где говорится, в частности, о том, что права и свободы гражданина – высшая ценность, что суверенитет РФ распространяется на всю ее территорию, что гражданин не может быть лишен гражданства и права его изменить, что Россия – светское государство. В эту часть Конституции Федеральное собрание не может вносить поправки. Это можно сделать только на референдуме – и лишь после того, как специально созванное Конституционное собрание примет проект нового Основного закона. То же самое касается второй главы «Права и свободы человека и гражданина», а также девятой главы «Конституционные поправки и пересмотр Конституции».
Собственно, это положение – о порядке изменений – и делает Конституцию Конституцией, то есть установлением, которое нельзя постоянно пересматривать в зависимости от политических трендов и конфигураций. Такой порядок вещей можно назвать идеологией, если кому-то дорог, нравится этот термин. Уважение к этому порядку вполне можно считать патриотизмом, если важно использовать это слово. По большому счету об этом и говорил журналистам председатель КС.
Сторонники установления государственной идеологии не предлагают, как правило, никаких цельных содержательных концепций. У них нет готовых стройных идеологических систем, которые можно было бы сделать официальными. Под понятие «патриотизм», в их версии, можно подверстать самые разные установления и предложения в зависимости от настроений, убеждений, предпочтений актуальной исполнительной власти. А даже при нынешней правящей элите право принимать решения, интерпретировать положения законов могут получить люди с разными взглядами.
Содержательно все, чему хотят придать вид официальной идеологии, уже есть в Конституции. Это норма. Борьба за возвращение идеологии – рудимент советского мышления: норма должна обрести вид «обязаловки», все необходимо оформить, спустить сверху, вместо того чтобы позволить существовать естественным путем. Так появляются и госидеология, и «правильный» патриотизм. В таких предложениях сложно обнаружить уважение к самому гражданину и его сознательности. Получается, что ценить те фундаментальные нормы, по которым существует общество, он не может без предписания и ярлыка.
Екатерина Трифонова 
