Графика НГ-Online
Госдума приняла закон о полном запрете рекламы на всех информационных ресурсах иноагентов, а также рекламы таких ресурсов, в том числе и в СМИ. Уже появились подсчеты, какую часть дохода могут потерять из-за нового запрета некоторые известные иностранные агенты. Кому-то из них даже придется временно приостановить выход новых материалов на своих страницах. Есть у этой медали и другая сторона: рекламодатели ориентировались на лояльную аудиторию иноагентских ресурсов, и теперь им придется либо искать обходные маневры, либо закладывать суммы штрафов в бюджеты.
Очень много вопросов задают депутатам по поводу рекламы иноагентов в СМИ. Как это нередко бывает, закон оставляет немало пространства для интерпретации. В свою очередь, интерпретацией часто занимаются структуры, привыкшие действовать быстро. Оспаривать их решения впоследствии приходится очень долго – подчас это просто оказывается бесполезным. Получается как в случае с нормами о пропаганде неправильных ценностей. Не всегда ясен критерий: что уполномоченные органы сочтут пропагандой, а что примут за обычную информацию. Так и с рекламой иноагентов.
Некоторые депутаты пытаются успокоить СМИ. Они говорят, например, что упоминать иноагентов или даже цитировать их с принятой маркировкой можно, просто должно быть понятно, что это информационное сообщение. В частности, об этом журналистам сказал глава комитета Госдумы по безопасности Василий Пискарев. По его же словам, иноагенты получают сотни миллионов рублей, а затем тратят их на антироссийскую деятельность. Принятие новых ограничений в Думе мотивировали именно соображениями безопасности.
Успокаивают ли заверения депутатов журналистов? Некоторые СМИ, наверное, да. Например, на некоторых федеральных каналах постоянно выходят сюжеты, в которых разоблачаются иноагенты, рассказывается об их вредоносной деятельности. В этом случае без цитат не обойтись. Но сложно себе представить ситуацию, в которой такие СМИ кто-то наказывает. Тревожные сигналы ловят скорее ресурсы, привыкшие давать информацию нейтрально, рассчитывая на то, что зритель, слушатель и читатель разберутся сами, как и что понимать.
Один из очевидных эффектов нового закона – волна самоцензуры. СМИ существуют в турбулентной среде, где запретительные нормы накапливаются, корректируются, дополняются, почти всегда ужесточаются, а в наказаниях нет понятного алгоритма, которому можно было бы подчинить свои действия, избежав неприятностей. В результате у журналиста, который готовит материал, и у редакции, которая его публикует, постоянно возникают сомнения. Достаточно ли маркировки «иноагент», которая сама по себе загромождает информационное сообщение? Или вообще лучше не упоминать такого человека, сайт, организацию, писать или говорить полунамеками? Совсем отказаться от таких тем и брать другие? Пользоваться только государственными информационными ресурсами, повторять их сообщения?
Авторы и вдохновители норм об иноагентах едва ли рассчитывали и рассчитывают на то, что маркированные ресурсы потеряют постоянную аудиторию. Человек всегда найдет способ читать и смотреть то, что ему интересно, к чему он привык и чему он доверяет. Куда важнее было добиться того, чтобы аудитория иноагентов не расширялась. Есть «несогласные», образ мысли которых изменить затруднительно. Есть массовый электорат власти. Смысл любых ограничений для иноагентов в СМИ – в том, чтобы эти окружности не пересекались, чтобы сообщения об иноагентах вписывались в понятную массовой аудитории картину мира и желание ознакомиться с первоисточниками не возникало. Вируса самоцензуры достаточно, чтобы информационное поле – автоматически – стало более контролируемым.
Екатерина Трифонова 
