На фото подача документов Владимиром Путиным на выдвижение кандидата на должность Президента Российской Федерации. Фото сайта kremlin.ru
В минувшие выходные стало известно, что президент России Владимир Путин будет участвовать в мартовских выборах главы государства как самовыдвиженец. Чтобы объявить об этом, собиралась специальная инициативная группа. Такой вариант выдвижения кандидатуры нельзя считать сенсацией – точно так же Путин шел и на выборы в 2018 году.
Иначе обстояло дело в непростом для действующей власти 2012 году. Тогда Путин собирался вернуться в президентское кресло, об их рокировке с Дмитрием Медведевым объявили осенью. Это было время уличных протестов в крупных городах. Участники протестного движения требовали пересмотреть итоги парламентских выборов, на которых победила «Единая Россия», и вообще добивались перемен. Эту волну поймала и думская оппозиция. Путин же тогда был председателем «Единой России», не собирался от нее дистанцироваться, пошел на выборы как выдвиженец партии власти. По риторике – это была конфронтационная кампания, где один электорат противостоял другому.
Иначе происходит (и уже второй раз подряд), когда Владимир Путин выдвигается как действующий президент, формально не связанный с конкретными партиями. Самовыдвижение призвано подчеркнуть объединяющую функцию главы государства. Президент – общенародная фигура. Партии же сами могут определиться, поддержать ли им Путина или предлагать альтернативу.
Понятие «стабильность» в дискурсе российской власти плохо сочетается с «партийными» президентами. Эта практика отсылает к западным примерам. В США или европейских странах президенты и главы правительств формально и идейно прикреплены к конкретным политическим организациям. Они сменяют друг друга на посту, вместе с этим колеблется и линия государственной политики, в том числе и внешней. Правящая элита РФ убеждает электорат в том, что для России такие колебания – слишком большая роскошь.
Самовыдвижение – символ общенародности, и, в общем, такое позиционирование президентской фигуры вполне соответствует духу и смыслу Конституции. Однако есть нюанс. Президент хочет объединять общество, но в последние годы допустимый, а порой и официальный дискурс двигались в другом направлении – разъединения. В итоге и сформировалось, и окрепло электорально-политическое ядро, для которого очень важно полностью отстраниться от тех, кому не нравится происходящее в стране.
Пожалуй, самым емким и резким выражением этой позиции можно считать слова депутата Андрея Гурулева. Осенью в телеэфире, говоря о выборах-2024, он произнес такие слова: «Я хотел бы, чтобы в нашем обществе, которое сегодня доверяет на 80% президенту (а это именно тот показатель сплочения, который есть на сегодня), чтобы вся эта гниль, которая осталась, она должна быть если не изолирована, то уничтожена». Думская комиссия по депутатской этике впоследствии заявила, что Гурулев не призывал никого уничтожать физически – он просто использовал фигуру речи, чтобы смысл высказывания стал яснее.
Смысл предельно ясен. Есть публично активная группа, для которой дальнейшее движение непредставимо без исключения «несогласных». Такая позиция звучит в эфире телеканалов, получает поддержку в обществе, а власть не комментирует ее, никого не урезонивает. Можно идти на выборы с объединяющими заявлениями, но они как будто выбиваются из тренда.
Альтернатива и вызов для Путина сводятся к следующему: исключить и потом объединить или объединить без исключения. Недавно на Всемирном русском народном соборе Путин говорил, что в логику Запада «не укладывается наше многообразие и единство культур, традиций, языков и этносов», и это «многообразное согласие» нужно беречь. Получается, что этническое и культурное разнообразие – сила. Можно ли так же отнестись к разнообразию взглядов в обществе?
Данила Моисеев 
