Об уроках 1993 года для правящей элиты

Фото Reuters

Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков заявил, что Владимир Путин не собирается выступать с обращением по поводу 30-летней годовщины октябрьских событий 1993 года. Имеется в виду, конечно, штурм Белого дома – кульминация противостояния Бориса Ельцина и Верховного Совета (ВС).

В то же время Песков сказал журналистам: «Это неотъемлемая часть нашей новейшей истории. Мы вместе прошли через темные времена, вынесли необходимые уроки. Анализ уроков тех дней начался не сегодня, а сразу после завершения тех событий. Конечно, все мы сделали выводы из той ситуации». О повторении тех событий, по словам пресс-секретаря президента, могут мечтать только недоброжелатели России.

Можно сказать, что выводы были сделаны не просто из событий октября 1993 года – сами события в глазах власти (тогда ельцинской, а затем и его преемника) стали мощным аргументом в пользу выбранной стратегии. Верховный Совет и Совет народных депутатов, по сути парламент тех лет, выступали против своего роспуска. Он был запущен сентябрьским указом Ельцина, а новая Конституция, принятая в декабре того же года, утверждала двухпалатный парламент и наделяла президента широкими полномочиями. Другими словами, осенью 1993 года в России окончательно устанавливалась президентская республика. Альтернативный институт власти этому яростно сопротивлялся, дошло до захвата и штурма зданий, танков на улицах, гибели людей.

Для президентской власти октябрьские события стали доводом в пользу того, что в стране, особенно в период реформ, трансформации, не может быть двух равнозначимых источников решений. Не может быть двух структур, способных блокировать инициативы друг друга. Дальше все постепенно развивалось по заданной логике. Сначала страна получила довольно сильный и не управляемый президентом парламент, в котором спикером был коммунист. Этот законодательный орган мог, например, отвергать президентские кандидатуры на пост премьера – и такое случалось, что вынуждало главу государства идти на компромисс. Одновременно президент мог распустить парламент, если его выдвиженцев не принимали трижды. Всего лишь деталь, конкретный кейс, но показательный, показывающий реальное распределение полномочий.

От выборов к выборам парламент – причем обе палаты – становился все более управляемым со стороны исполнительной власти. Для этого не нужно было ни переписывать Конституцию, ни вообще менять какие-либо значимые законы. Достаточно оказалось раз за разом побеждать на думских выборах, доведя постепенно преимущество до конституционного большинства, и систематизировать оппозицию. Параллельно то упразднялись, то возвращались с оговорками и исключениями выборы губернаторов. Сильный губернатор тоже мог стать самостоятельным претендентом на высшую власть или источником политического влияния. В итоге сейчас невозможно представить, чтобы в России какой-либо институт не просто был альтернативой президенту – сложно вообразить даже, чтобы решение главы государства кем-то корректировалось, ставилось под сомнение.

Танки и стрельба на улице столицы не понравятся никаким руководителям никакого государства. При этом так вышло, что из-за событий октября 1993 года (в числе прочих факторов) принцип разделения властей в России не получил развития. Он существует на бумаге по сей день, но это форма, едва ли наполненная реальным содержанием. А вспоминать об этом сейчас и вовсе кажется странным.

Верховный Совет, с которым боролся Ельцин, был ментальным реликтом еще прошлой эпохи. И это еще один урок, извлеченный уже в перспективе нулевых. Сопротивление было подавлено, институт альтернативной власти был трансформирован, но постсоветский дискурс и антиреформаторство правящая элита взяла на вооружение, создав гибрид старого и нового.