Фото Reuters
В эту среду президент Украины Владимир Зеленский воспользовался своим правом, любезно предоставленным ему на саммите Североатлантического альянса в Вильнюсе: созвал заседание Совета Украина–НАТО. Насколько можно судить по заявлениям украинских официальных лиц, украинский президент пытался убедить своих западных союзников, что договоренность о поставках продовольствия Черным морем вполне возможна и без России. Достаточно лишь обеспечить суда с зерном надежным конвоем из кораблей НАТО. В идеале – американских, но можно и других. Турецких, например. Первый блин вышел комом. Союзники пообещали усилить военную поддержку Украины (как будто они раньше собирались ее уменьшать!), обсудили некий план безопасности в Черноморском регионе – в общем-то и все.
Разумеется, это не означает, что Зеленский потерпел поражение. Скорее отсутствие какого-либо внятного решения Запада по судьбе зерновой сделки означает только то, что это решение еще вырабатывается. Консенсуса нет. В том, что говорят украинские официальные лица по теме экспорта зерна, примечательны не излагаемые ими планы, а называемые ими даты. Точнее, одна дата, названная Зеленским: 15 сентября. В этот день истекает срок ограничений на импорт украинской сельскохозяйственной продукции в ряд стран ЕС, введенный Еврокомиссией. На практике это ограничение на то, что на языке брюссельских бюрократов именуется «коридорами солидарности» – на альтернативные черноморскому сухопутные пути транзита украинского зерна. По злой иронии продление этих ограничений лоббируют те страны, которые готовы всемерно поддерживать Украину в ее противостоянии России – Польша в частности. Если до 15 сентября транзит украинского зерна через Черное море не возобновится, трения между Варшавой и Киевом могут приобрести опасный для целостности антироссийской коалиции характер.
Конечно, не факт, что интересы польских фермеров окажутся для польского правительства важнее всего остального (а остального – много: от вековых антироссийских комплексов до понимания, что Польша и Киев находятся, так сказать, в одной лодке: проиграет один – проиграет другой). Но это в принципе возможно. Это одно из возможных побочных последствий того, что зерновая сделка не возобновится в срок на украинских условиях. А есть еще другие возможные последствия.
Тут мы подходим к теме, которая применительно к зерновой сделке является ключевой. В этой договоренности у каждой вовлеченной стороны есть главный интерес. Интерес, скажем, Западной Европы в том, чтобы украинское зерно поступало на мировой рынок, снижая тем самым стоимость продовольствия вообще, а значит, предотвращая голод в Африке. Какой пшеницей будут питаться жители Судана, украинской или, скажем, канадской, жителям, допустим, Италии, в сущности, все равно: главное, чтобы суданские беженцы не оказались на острове Лампедуза.
А главный интерес Украины – в том, чтобы страна смогла самостоятельно зарабатывать или хоть продемонстрировать Западу, что может самостоятельно зарабатывать, не став вечным нахлебником у Брюсселя и Вашингтона. Промышленность страны в значительной степени разрушена, металлургия и уголь больше не основные статьи экспорта. Если Украина не сможет экспортировать зерно, она из форпоста Запада превратится в балласт, что может стать так называемым game-changes в вопросе объема компромиссов, ведущих к мирным переговорам.
Дмитрий Тараторин 
