Фото Reuters
Мятеж «Вагнера» озадачил не только в России, но и на Западе. Комментарии, которые давались на события 23–24 июня в Вашингтоне и европейских столицах, оставляли впечатление, что чиновникам США и Евросоюза просто нечего сказать – настолько врасплох их застал неожиданный марш Пригожина на Москву. Кого поддерживать, кого не поддерживать, радоваться ли тому, что, по выражению одного европейского деятеля, «политическая система России дала трещину», или, наоборот, переживать, а главное, какие практические шаги в данной ситуации нужны – все эти вопросы для них оказались безответными. Символом растерянности Запада стала понедельничная встреча глав МИД стран ЕС. Там, после долгих дебатов, министры решили не давать оценку российского мятежа. Глава европейской дипломатии Жозеп Боррель ограничился лишь констатацией грустного для США и их союзников факта, что никакой стратегии на случай нестабильности в России у Запада нет.
Но прошли дни и место смятения в комментариях о мятеже заняла уверенность. Правительство США, отозвавшее было санкции против «Вагнера», ввело их. Британский премьер Риши Сунак пообещал «тесно работать» с западными партнерами «для сдерживания зловредного влияния» России на мировые дела «через своих прокси». То есть через «Вагнер». Красной линией через заявления политиков и прессы теперь проходит одна идея: каковы бы ни были долгосрочные последствия мятежа, сейчас Россия подставилась. И вот почему.
Долгие годы российская официальная оценка активности вагнеровцев в разных уголках планеты основывалась на утверждении: «Вагнер» есть частная компания, пусть и с обширными интересами, к коей Кремль не имеет отношения. Значит, и нести ответственность за «музыкантов» и все, что им на Западе инкриминируется, государство должно не в большей степени, чем за деяния любого гражданина РФ, занятого в частном бизнесе. Как сказал в ноябре прошлого года глава МИД РФ Сергей Лавров, «что касается в принципе феномена частных военных компаний, то мы не имеем отношения к деятельности каких-либо таких структур, которые созданы гражданами России».
Но выяснилось, что «Вагнер», по крайней мере в ходе своего участия в СВО, прямо финансировался из госбюджета. После мятежа бойцам ЧВК предложено заключить контракты с Министерством обороны. Все это – и государственные средства, и контракты – скорее всего будет использовано Западом, чтобы представить «Вагнер» госструктурой. Тем более что связующим зонтичным брендом для них является Пригожин. За государственных людей обычно несет ответственность государство, а отнюдь не только их непосредственный руководитель. То, что заключившие контракт бойцы воюют в СВО, а не охраняют нефтяные вышки где-нибудь в Ливии, – это теперь нюансы, которые при принятии в связи с деятельностью «Вагнера» очередных антироссийских санкций или решений вряд ли кого-либо в ЕС и США будут интересовать.
Увы, пока реакция самого государства на эту перемену оказалась привычной: оно попыталось сделать вид, что ничего не произошло. Было заявлено, что «Вагнер», хоть и получал деньги из бюджета, вел свой бизнес самостоятельно. Стало быть, спрос по-прежнему только с него. Правда, в Африке рассудили иначе. Помощник президента ЦАР Фидель Гуанджика в интервью Financial Times бесхитростно признал, что рассматривает вагнеровцев как инструмент российского государства и никак иначе. «Если Москва решит их отозвать и прислать нам «бетховенов» или «моцартов», а не вагнеровцев, они у нас будут», – сказал он.
Представляется, что Россия не должна стать заложницей репутационного наследия «Вагнера» по всему миру. Нынешнюю их идентичность, как предателей, невозможно изменить при помощи PR. Глобальный анти-PR последней недели, их имидж путчистов неприемлемы для многих политиков. Нужно предложить рынку самому родить предложение таких ЧВК, которые будут решать поставленные задачи с воинской и профессиональной честью. Нельзя легко прощать измену и предательство исходя из утилитарных соображений чьего-то удобства.
Данила Моисеев 
