Композитор Андрей Сысоев на премьере его пьесы в Московской филармонии. Фото сайта meloman.ru\пресс-служба Московской филармонии
Заканчивается театрально-концертный сезон. Он прошел в условиях изоляции, и это, безусловно, и отразилось на его содержании, и наметило некоторые любопытные тенденции.
Самой чуткой к изменениям оказалась концертная индустрия – хотя в основе ее, если говорить об академической среде, есть и были российские музыканты, гастроли западных звезд были той надстройкой, которая питала слушателей, готовых атаковать сайты в момент выкладки новых филармонических абонементов. Если говорить о Москве, то за последние десять лет репертуар концертных залов был не менее насыщенным и разнообразным, чем в Берлине, Париже или Нью-Йорке, мировых культурных центрах. Резкий обрыв отношений стал шокирующим не только для публики, но и в еще большей степени для менеджмента.
Прошедший сезон был в чем-то уникальным. Впервые с советских времен на концертной афише были, за редким исключением, отечественные имена. Снизился интерес публики. Сократилось количество концертов. До пандемии в одном только Зале им. Чайковского (это флагманский зал Московской филармонии) проходило больше концертов, чем дней в году. Вторая филармоническая площадка, расположенная в отдаленном районе, не отставала: практика была такова, что одна и та же программа могла сегодня быть исполнена на Триумфальной площади, а завтра – в Олимпийской деревне. Концерты Михаила Плетнева проходили только в Филармонии-2, музыкант предпочитал акустику этого зала. Сегодня Михаил Плетнев не живет и не выступает в России, а количество концертов на второй площадке заметно просело – вместе с интересом публики. Виной тому – собственно репертуарное предложение или реакция на события последних полутора лет, когда нет настроения к увеселениям, даже высокого порядка, или снижение уровня доходов, другие факторы или их совокупность.
В России сформировалось не только насыщенная концертная жизнь, но и слушатели особого качества, и это предмет восхищения многих западных институций, где до сих пор в авангарде люди пенсионного возраста. В разрезе – это не просто молодая, но любопытная, пытливая и довольно образованная публика. И эта публика неожиданно отреагировала, дав понять, что ей теперь интересна не только добрая, вечная классика, но и что-то новое. Так, на мировой премьере пьесы композитора-радикалиста Алексея Сысоева в Московской филармонии был продан весь зал. Новую и новейшую музыку предлагает ГЭС-2, ДК «Рассвет», и программы всегда пользуются спросом. Если в последние тридцать лет развитие новейшей музыки шло скорее вопреки всему культурному процессу, то сейчас ситуация парадоксальным образом перевернулась. Государственные и частные институции все это время словно шли навстречу друг другу, чтобы, казалось бы, в самый неподходящий момент «выстрелить». Вспомним здесь программу «Русская музыка», которая целенаправленно поддерживает композиторов, на конкурсной основе заказывая им произведения, или практически аналогичный проект Союза композиторов «Ноты и квоты». Потребность в создании контента чувствует «Зарядье» – здесь тоже анонсируют несколько мировых премьер по заказу зала.
То есть вдруг на выручку продюсерам пришел тот самый эксперимент, который в свое время был объектом нападок, тот, что, по словам экс-министра культуры Владимира Мединского, должен существовать «за свой счет». И пусть менее всего дискуссия тех лет касалась музыки (скорее театра и изобразительного искусства), но очевидно, что сейчас степень экстремальности в средствах и форме выразительности совсем ушел из дискурсивного поля зрения. То есть дуэль традиционного и авангардного отошла на второй план и уступила место другой паре: патриотическое – антигосударственное. Радикальность высказывания уже не важна, важно – содержание, и оно не должно быть критическим по отношению к государству. Ты можешь быть сколь угодно консервативным автором, писать красивые мелодии, но если ты открыто объявляешь, что поддерживаешь иную сторону военного конфликта, работы в России у тебя не будет.
Иван Родин 