Что стоит за умеренным оптимизмом россиян

Фото агентства городских новостей "Москва"

Фонд «Общественное мнение» провел опрос, посвященный социальному самочувствию. Респонденты пытались оценить перспективы страны и своей семьи – краткосрочные (в ближайшие полгода-год) и долгосрочные (три–пять лет). 31% опрошенных ждут улучшений в жизни страны в краткосрочной перспективе. Чуть выше доля тех, кто не ожидает изменений (34%). Явные пессимисты в меньшинстве – 16%. 41% не думают, что в жизни его семьи что-то поменяется за это время, 36% верят в лучшее, лишь 7% не ждут ничего хорошего.

Картина меняется, когда речь заходит о долгосрочной перспективе. 44% смотрят в будущее страны с оптимизмом, 25% не ждут изменений, 11% готовятся к худшему. В том, что касается семей, надеются на лучшую жизнь 48%, то есть почти половина опрошенных.

Можно сказать, что опрос ФОМ рисует портрет общества, который хотела бы увидеть власть. Последний относительно высокий показатель краткосрочного пессимизма (26% не ждали ничего хорошего в стране в ближайшие полгода-год) фиксировали в марте 2022 года, то есть сразу после начала спецоперации. После этого красная линия поползла вниз, ее не заставила подняться даже частичная мобилизация. Если прибавить к этому долгосрочные ожидания, становится возможной такая интерпретация: в феврале–марте 2022 года граждане встревожились из-за экономической неопределенности и санкций, но постепенно успокоились, доверяют государству и в будущее смотрят уверенно. В таких условиях можно комфортно проводить выборы и уверенно закреплять за собой всевозможные мандаты.

Однако оговорки необходимы. В июле и октябре 2020 года краткосрочный пессимизм вышел на уровень 31–32%. До 2021 года включительно доля тех, кто ждал худшего в ближайшие полгода-год, превышала долю оптимистов. Все это время тех, кто полагал, что ничего не изменится, было больше всех (от 34 до 41%). Это было время пандемии ковида, периодического переполнения больниц, высокой смертности, сложного планирования. Очевидно, опрашиваемые граждане на это реагировали и делились своими тревогами.

Март 2022 года стал показательным. 33% все же ждали улучшений в ближайший год. При 26% пессимистов доля тех, кто не ожидал перемен, оказалась рекордно низкой – всего 20%. Люди явно оказались восприимчивыми к событиям вокруг СВО. Большинство понимали, что наступил переломный момент, что жизнь в стране уже не будет такой, как раньше. 33% респондентов – это, видимо, те, кого государству удалось успокоить в первый месяц спецоперации. Вопрос лишь в том, почему показатель тревожности и оптимизма не был на «ковидном» уровне.

Возможный ответ – в том, что с социологами во время пандемии и во время спецоперации разговаривали немного разные социумы. Ковид был общей проблемой для всех стран мира. Да, в России со временем включился карательный механизм, и людей стали наказывать за распространение фейков о коронавирусе. Тем не менее даже если граждане не верили в способность властей справиться с пандемией, они не уезжали из страны и не боялись высказываться публично. Совсем другая картина сложилась после начала спецоперации. Граждане из опросов ФОМ за последние полгода – это, во-первых, те, кто не уехал, и, во-вторых, те, кто не опасается делиться своим мнением.

Можно сказать, что этот сегмент российского социума и пойдет на выборы. Так что власть, вероятно, и не будет углубляться в подробности. Но есть и другой вопрос: а что хотят сказать те, кто не ждет перемен? Они ближе к оптимистам или пессимистам? Ведь вполне вероятно, что человек в принципе критически относился к актуальному положению дел в стране. И его «все останется как есть» – это по-прежнему скептическая, пусть и завуалированная оценка будущего.