Фото агентства городских новостей "Москва"
До старта кампании по выборам в единый день голосования (ЕДГ) 2023 года остается меньше двух месяцев. Он намечен на 10 сентября, то есть формально на все отводится 90–100 дней. Но понятно, что в реальности выборная гонка для ее фигурантов уже началась, просто зрители, или электорат, по обыкновению подключаются попозже.
В ст. 3 Конституции РФ не только указано, кто является носителем суверенитета и единственным источником власти, но и описано, как этот принцип реализуется. Например, «народ осуществляет свою власть непосредственно», что расшифровывается так: «Высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы». И еще есть ст. 32 – «граждане РФ имеют право избирать и быть избранными в органы госвласти и местного самоуправления, а также участвовать в референдуме». На юридическом языке речь идет об активном и пассивном избирательном праве.
Как и любые другие права, оно не абсолютно, определенные законами ограничения существуют повсеместно. Есть они, конечно, и в России. Большая их часть касается возможности выступать кандидатом на выборах. И здесь число рестрикций неуклонно возрастало в рамках борьбы власти с несистемной оппозицией. «Криминальный фильтр», объявление экстремистами, нежелательными или иноагентами значительно редуцировали допускаемый объем пассивного права. Для реализации же функции избирателя препятствий вроде нет, если человек не сидит в тюрьме или не признан недееспособным.
Но проявлениям активного избирательного права важнее не нормативные основы, а политические практики. Чтобы граждане, и составляющие народ, могли участвовать в таких выборах, которые являются настоящим общественным процессом. Тут тенденция, как представляется, давно складывается несколько тревожная. Сложная система политической демократии постоянно упрощается. Скажем, после крымского консенсуса 2014 года реальная конкуренция партий перед лицом избирателей через программы, лозунги или даже популистские инициативы закончилась. Коронавирус добил активные агитационные кампании, распространявшиеся на все общество, которые тогда ушли в интернет. Ковид породил массу способов дистанционного волеизъявления. Они выглядят по-современному, но часто склонны минимизировать процесс в угоду результату.
Теперь, похоже, власть решила пойти дальше. К середине мая должны быть приняты очередные поправки в избирательное законодательство, актуальные корректировки связаны с кампаниями в новых регионах. Проблема – это военное положение в ДНР, ЛНР, Запорожской и Херсонской областях, в условиях которого выборы как будто проводить нельзя, но в конституционных законах о принятии новых субъектов РФ было записано требование обязательно избрать там заксобрания 10 сентября 2023-го.
Уточнять этот пункт, судя по всему, не захотели. Делом более простым, ибо привычным, стало редактирование избирательного закона. Планируется еще дальше развести выборный процесс как таковой с технической процедурой собственно голосования. Для этого можно создавать специальные участки вне зоны военного положения. При этом, очевидно, внутри нее политических аспектов выборов и не будет, ведь по закону такое запрещено. От «удаленного голосования», которое скорее всего будет внедряться не только в новых регионах, возможно, окажется не так далеко до понимания, что отдать голос – это обязанность гражданина, а затем – и от голосования в задаваемом политическом контексте «свой-чужой». Но не хотелось бы вслед за этим увидеть, пока, наверное, все же повыше подпрыгнув, конец такого пути: безальтернативных кандидатов, скажем, от «нерушимого блока» патриотов и беспартийных, как когда-то.
Светлана Гамова 
