Фото агентства городских новостей "Москва"
Естественная убыль населения – превышение числа умерших над числом родившихся – продолжается в России семь лет. Тенденция сформировалась не только до СВО, но и до пандемии, хотя в пандемийные годы убыль стала поистине катастрофической. Причем если брать именно это определение – «катастрофическая», то вице-премьер Татьяна Голикова использовала его еще в относительно спокойные времена. «Мы катастрофически теряем население страны», – заявляла Голикова в 2019 году, по итогам которого естественная убыль составила, по Росстату, почти 320 тыс. человек.
В 2020 году естественная убыль уже удвоилась. А в 2021-м она превысила 1 млн человек. По итогам 2022-го, как сообщил Росстат, естественная убыль составила почти 600 тыс. человек. Если же брать данные совокупно за прошедшие семь лет, то естественная убыль превысила 3 млн человек.
Проблема хроническая. Негативную тенденцию не удалось переломить до всех шоковых событий, и теперь ее предстоит решать в принципиально новых, еще более сложных условиях. Причем понадобится, судя по всему, исправлять и некоторые рукотворные искажения тех механизмов, которые, по оценкам экспертов, работали эффективно.
Так, демографы раскритиковали недавнее решение перенести основную часть финансовой поддержки в рамках материнского капитала со второго ребенка на первенца (см. «НГ» от 02.12.22). Мера выглядит важной, ведь поддержка начинается теперь с первого ребенка в семье. Но есть тонкость: рождение в той же семье второго ребенка поддерживается, если можно так выразиться, как будто по остаточному принципу. Видимо, сказывается ограниченность бюджета.
В частности, как отчитывался президенту в середине февраля глава Минтруда Антон Котяков, сейчас размер материнского капитала составляет на первого ребенка около 587 тыс. руб., а на второго (если первый рожден до 2020-го) – около 775 тыс. руб. Если же семья уже оформляла маткапитал на первенца, то на второго ребенка она получит 188 тыс. руб.
Хоть маткапитал и индексируется, дополнительная выплата на второго ребенка, если основная сумма уже была получена на первенца, настолько мала, что, по экспертным оценкам, почти не помогает семьям снизить барьеры, мешающие родить второго или последующего ребенка.
Естественная убыль населения – проблема системная, влияющая и на рынок труда, и на потребительский сектор, и на промышленный потенциал, и на обороноспособность государства. Было бы логично сфокусировать на ней социально-экономическую политику страны. Особенно сейчас.
К февралю правительство должно было представить президенту хотя бы в черновом виде дополнительные предложения по увеличению рождаемости. Как следовало из анонсов Голиковой, чиновники планировали получить «портрет женщины, желающей родить ребенка». Но о каких-либо заметных, прорывных новациях в публичном информационном поле объявлено пока не было. Что примечательно, и 21 февраля, во время Послания президента Федеральному собранию, ни слова не прозвучало именно про убыль населения.
О маткапитале же говорилось применительно к новым регионам – Донецкой и Луганской народным республикам, Запорожской и Херсонской областям: президент предложил предоставлять там маткапитал семьям, в которых дети родились начиная с 2007 года, с того момента, как эта программа начала действовать по всей России. Также было сказано о необходимости увеличить налоговые вычеты для семей с детьми и о том, что детский бюджет (объем бюджетных расходов на поддержку семей) в России за последние годы вырос в разы, став самым быстрорастущим разделом главного финансового документа страны.
Но, не отрицая важности финансовой поддержки семей с детьми, стоило бы оговориться, что пособия, которые выделяются с учетом нуждаемости, снижение фискальной нагрузки – это меры скорее по борьбе с бедностью тех, кто уже родил, а не по стимулированию рождаемости как таковой.
Михаил Сергеев 
