Массовые протесты. Иран, 19 сентября 2022 года. Фото REUTERS
Завершившийся визит секретаря Совета безопасности (СБ) РФ Николая Патрушева в Тегеран, как кажется, достиг ожидаемого информационного эффекта на Западе. Руководитель пресс-службы Госдепартамента США Нед Прайс, оценивая значение поездки, отметил, что она вызывает тревогу, и выразил уверенность, что международное сообщество должно воспринимать тенденцию на комплексное углубление сотрудничества между Москвой и Тегераном «как серьезную угрозу», особенно в свете событий вокруг Украины.
Противодействие Вашингтону и его экстерриториальной политике давления было лейтмотивом переговоров Патрушева с иранским руководством. Принимающая сторона откровенно указывала на свое стремление придать совместному с Россией противостоянию американским рестрикциям более емкую институциональность. Об этом, в частности, упоминается в заявлениях секретаря Высшего совета национальной безопасности Ирана Али Шамхани, который также высказался за необходимость «активизировать возможности международных организаций для противодействия странам, вводящим санкции».
Свою солидарность Москва продемонстрировала и в том, что касается нарратива Тегерана об иностранном влиянии на динамику проходящих с сентября в Исламской Республике уличных протестов. Несмотря на то что Патрушев указал на ключевую роль западных спецслужб «в организации массовых беспорядков в Иране и последующем распространении дезинформации о ситуации», он упомянул и ответственные, по иранским официальным оценкам, за волнения «персоязычные западные СМИ». По-видимому, речь идет прежде всего о базирующемся в Лондоне спутниковом телеканале Iran International – флагманской площадке иранской оппозиции.
Важным аспектом этого жеста кажется то, что Тегеран считает Iran International инструментом не столько западного, сколько саудовского влияния. Именно работа этого телеканала обеспечила одну из причин, по которым в последние недели влияющий на механизм принятия государственных решений Корпус стражей исламской революции пригрозил королевству силовым сценарием и два игрока Персидского залива вернулись к конфронтационной повестке, отказавшись от переговоров, посвященных нормализации дипломатических отношений.
Конечно, источники финансирования Iran International дают основания говорить о его тенденциозности. Тем не менее не исключено, что даже аккуратная солидаризация с иранским нарративом об опасном воздействии этой платформы на протест может быть несколько чувствительно воспринята в Саудовской Аравии. После того как Кремль начал свою операцию в Сирии, за ним прочно закрепилось реноме вызывающего доверие партнера, выгодной стороной которого является равноудаленность от всех политических центров силы в регионе. Высокого уровня взаимодействия Москве удалось добиться и с Эр-Риядом, и с Тегераном. Именно поэтому, углубляя сотрудничество с Ираном, России целесообразно брать во внимание нынешнюю траекторию конфронтации в Персидском заливе, чтобы застраховать свою модель дипломатического баланса. Особенно сейчас, когда в регионе растет запрос на увеличение стратегической автономии от США.
Ближний и Средний Восток представляют собой пространство исторических конфликтов, партнерств и взаимных подозрений. Их история определяет ход современных событий. Россия могла в этом убедиться лично – в ходе своей сирийской кампании. Это обстоятельство необходимо иметь в виду, если власть решила с учетом глобального контекста начать торгово-производственное сближение с Ираном. Этот процесс не останется без усиленного внимания не только в западных, но и региональных столицах. И есть риск, что краткосрочная победа в одном аспекте может привести к долгосрочному поражению в других – менее ожидаемых.
Дмитрий Тараторин 
