Иллюстрация pixabay.com
Госдума готовится 8 ноября рассмотреть в первом чтении предложенный президентом РФ законопроект «О Российском научном фонде и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации». Напомним, РНФ был учрежден в 2013 году. Цель фонда – «финансовая и организационная поддержка фундаментальных научных исследований и поисковых научных исследований».
И вот теперь зону ответственности РНФ Владимир Путин предлагает распространить не только на фундаментальные исследования, но и на область «опытно-конструкторских и технологических работ, опытно-конструкторских разработок». Для этого планируется создать в структуре фонда в дополнение к существующим экспертным советам «научно-технологический совет». А к основным функциям РНФ предложено отнести и «выполнение экспертно-аналитических работ, предоставление научно-консультативных услуг государственным органам и организациям».
Таким образом, РНФ охватит практически всю грантовую линейку фундаментальных и прикладных исследований. В Российской академии наук ничего угрожающего ее «экспертному суверенитету» в этом не видят: «Именно в прикладной области часто предлагаются подходы, которые либо вообще не работают, либо оказываются столь дорогостоящими, что нет никакого смысла пытаться их реализовать», – отметил в своем Telegram-канале академик Алексей Хохлов.
И действительно, идея того, что внутри «фундаментального» РНФ появится структура, которая поддерживает решение прикладных задач, – вполне нормальная. Этим путем два года назад пошли в США, и теперь в составе NSF (Национального научного фонда) работает отдельный директорат с функционалом поддержки трансформационных исследований. Аналогичные процессы идут в Великобритании и Канаде. Однако пока нет консенсуса в том, должна ли быть такая структура самостоятельной или лучше ее делать в составе существующего фонда. Бюрократически проще второе, отмечают эксперты.
Пока рано говорить, как этот подход будет реализован на практике в России. Понятно, что в данный момент предпочли идти по пути наибольшего благоприятствования научной бюрократии: дальнейшая консолидация бюджета на научные исследования, НИР и ОКР; реализация концепции «единой дирекции»... Мечты о многоканальности финансирования науки сильно мутировали.
В августе Российский фонд фундаментальных исследований (который уже был «растворен» как раз в РНФ) преобразовали в Российский центр научной информации. Сотрудничество с международными научными фондами свернуто. Остается один РНФ – «Титаник» российской научно-технической политики. Но такой монополизм, где бы он ни был, – это всегда снижение качества.
Формально, правда, остается Российская академия наук с так тяжело отвоеванным ею экспертным функционалом. Но РАН может заниматься экспертизой только по тематикам госсзаданий, оценивать отчеты исследовательских организаций. Президент РАН Геннадий Красников недаром отмечал в интервью «НГ», что Академия наук должна «в первую очередь обеспечить реальное научно-методическое руководство институтами. Не как сейчас – раз в пять лет согласовываем кандидатов на должность руководителя института, а дальше никак не можем влиять на работу института, кроме проведения экспертиз госзаданий, где у нас 99% положительных решений».
Частный, но принципиально важный вопрос – поиск экспертов и формирование совершенно иной экспертной базы, чем та, которая есть сейчас у РНФ для оценки проектов фундаментальных исследований. И, конечно, оценка прикладных проектов должна быть иной. Наконец, повышается личная ответственность чиновников фонда за результаты выбора проектов, которые должны дать ясный экономический результат. А это не то же самое, что подсчитывать индексы Хирша, импакт-факторы, статьи и квартили научных журналов.
Игорь Субботин 
