Фото Reuters
Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявил, что Европу ждет очень тяжелая зима из-за ограничений поставок российского газа. Он напомнил о роли Анкары в процессе мирного урегулирования ситуации в Украине. Ранее сообщалось об инициативе Турции – провести в Стамбуле переговоры по украинскому вопросу, усадить за один стол представителей РФ и четырех ведущих западных государств: США, Германии, Франции и Великобритании. Турецкие власти информировали, что первые реакции влиятельных людей в Вашингтоне на это предложение «очень позитивны».
Ничего не говорилось о том, должен ли Киев непосредственно участвовать в таких переговорах. Предложенный формат, в общем, полностью соответствует не раз озвученным геополитическим взглядам Москвы. Там постоянно отмечают, что весной диалог с Киевом шел вполне конструктивно, украинские власти были готовы на уступки, но потом их одернули из Вашингтона. Другими словами, нынешний конфликт – это, по сути, столкновение России и Запада, США и НАТО пользуются Украиной как инструментом, поэтому и договариваться нужно не с киевской властью, а с Вашингтоном и европейскими лидерами.
Как бы то ни было, слово «переговоры» в новостных сообщениях стало появляться чаще, чем месяц, два или три назад. То спикер Совфеда Валентина Матвиенко предложит украинским парламентариям сесть за стол и найти точки соприкосновения. То из Вашингтона звучат слова о необходимости мирного урегулирования. То Илон Маск рисует свои «дорожные карты», то появляется информация об участии и Владимира Путина, и Владимира Зеленского в саммите G20 в Джакарте.
Одновременно Киев заявляет, что переговоры возможны, но не с Путиным, а с другим президентом. Российские власти, в свою очередь, считают поставки американского дальнобойного оружия Украине фактором, который отменяет любой возможный диалог. Частичная мобилизация в России, присоединение к РФ четырех новых территорий, взрыв на Крымском мосту, взрывы в Киеве и украинских городах в понедельник, обстрелы, схожие риторически взаимные обвинения, в том числе и в актуализации ядерной повестки, – все это совсем не похоже на ситуацию, в которой переговоры близки. Весной ощущение близости мирного урегулирования было сильнее – вероятно, из-за того, что очень остро переживалась потеря прежней «нормальности». За прошедшие месяцы новая – конфликтная – «нормальность», кажется, утвердилась в сознании.
Мир, включая Россию и Украину, едва ли может (не в последнюю очередь – экономически) позволить себе по-настоящему длительный конфликт, тем более с угрозой ядерной эскалации. Это означает, что какие-то каналы связи, дипломатические ходы так или иначе задействуются. В то же время сделанные политиками заявления задают горизонт ожиданий. Если Путин говорит, что четыре территории, вошедшие в состав России, останутся с ней навсегда, он не может завтра, послезавтра, через месяц отказаться от своих слов. Если Зеленский говорит, что Украина собирается вернуть эти земли, ему сложно будет сказать: нет, мы не можем.
Сложно остановить или поменять вектор работы пропагандистов – они слишком вовлечены в конфликт. Невозможно отменить ряд уже принятых решений без катастрофического обвала рейтинга. Сценарий мирного урегулирования в таких условиях выглядит проблематично, а сценарий бесконечной и неконтролируемой эскалации – чрезвычайно опасно. Если стороны о чем-то и могут договориться в обозримой перспективе, так это о заморозке конфликта, декларативной остановке боевых действий на неопределенный срок. Обвинения при этом продолжат звучать, пропагандистские машины не прекратят свою активную работу. Это хрупкая, шаткая конструкция, но она хотя бы дает сторонникам мира время поискать более прочный фундамент.
Геннадий Петров 
