Графика freepik.com
Президент Владимир Путин на днях утвердил Концепцию гуманитарной политики Российской Федерации за рубежом. Многостраничный документ, разбитый на шесть разделов и 117 пунктов, подробно описывает, в чем государство видит свою «мягкую силу» и как намерено ее продвигать, «проецировать вовне». Особый интерес в этом плане представляет идеологическая картина мира, конструируемая в концепции, и место, которое отводится в этой картине России.
По сути, Россия предстает глобальным оплотом консервативных сил, противостоящих «агрессивному» продвижению неолиберальной повестки в мире. Концепция вслед за Стратегией национальной безопасности официально закрепляет, пусть и на декларативном уровне, соответствующие идеи. Например, необходимость защиты «традиционных духовно-нравственных ценностей». Под ними в документе понимаются «приоритет духовного над материальным, защита прав и свобод человека, семья, нормы морали и нравственности, гуманизм, милосердие».
«Российскому менталитету присущи взаимопомощь, коллективизм, вера в добро и справедливость, – перечисляется в Концепции. – Наряду с приверженностью традиционным духовно-нравственным ценностям в российском обществе на протяжении тысячелетней истории нашей страны формировалось уважение к чужой культуре, вере, обычаям». Упоминаются в документе также «традиции и идеалы, присущие Русскому миру», правда уже без раскрытия этого понятия.
Авторы концепции при этом констатируют «растущий в мире запрос на традиционные ценности, в первую очередь семейные». Это обусловлено, по их мнению, «агрессивным насаждением рядом государств неолиберальных взглядов». Отмечаются попытки «дискредитировать Русский мир, его традиции и идеалы, подменяя их псевдоценностями». На этом фоне российское государство за рубежом «все больше воспринимается как хранитель и защитник традиционных духовно-нравственных ценностей, духовного наследия мировой цивилизации».
Спору нет: такой образ России в последнее десятилетие действительно стихийно сложился и получил относительно широкое распространение – и немалое количество симпатизантов – за рубежом. Не использовать этот ресурс было бы ошибкой – так сложилось, что это тоже часть российской «мягкой силы», хотя, возможно, пока не самая эффективная.
При этом обращает на себя внимание, что если во внешней политике инкорпорация идеологических подходов и риторики происходит безболезненно, то внутри страны это порой вызывает сопротивление. Меры по «защите традиционных ценностей» подчас ассоциируются с покушением на права граждан, вмешательством в частную жизнь, запретами, цензурой, бюрократизмом, угрозой произвольных трактовок и «клерикализма». Особенно если подспудно вопрос касается финансовых интересов влиятельных лоббистов. Не так давно немало копий было сломано вокруг проекта Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей. Документ так и не был принят, а острые дискуссии приостановили, чтобы избежать разрастания возникшего в культурной отрасли конфликта.
В чем концепция может примирить людей разных идеологических взглядов – в том, что касается открытости России миру. В этом контексте примечательно обсуждение возможного ответа Москвы на визовые ограничения ЕС: как подчеркивают власти, следует не руководствоваться принципом взаимности, а, напротив, облегчать режим въезда. Как выразились в Ростуризме, «они наших туристов видеть не хотят, а мы их туристов были бы рады у себя видеть, пусть тратят здесь свои деньги и с удовольствием знакомятся с нашей прекрасной страной». Такая «мягкая сила» вряд ли вызовет у кого-то возражения.
Виктория Панфилова 
