Фото Агентства "Москва"
Министерство юстиции РФ в специальных методичках разъяснило судьям и следователям разницу между «распространением заведомо ложной информации» о спецоперации в Украине и мнением об использовании и действиях вооруженных сил России. На первый взгляд могло показаться, что Минюст приводит новые реалии в соответствие с ранее существовавшей и всем понятной практикой: факты должны быть достоверными, а мнение есть мнение, каким бы оно ни было, за него закон не преследует.
В действительности министерство лишь упорядочивает карательные нормы, подсказывает, как правильно, проводя экспертизу, классифицировать тех, кого надлежит наказать. Да, за негативное мнение о спецоперации нельзя получить срок по статье 207.3 УК РФ (публичное распространение заведомо ложной информации об использовании ВС РФ). Но такие высказывания, содержащие мнение, а не утверждение, вполне проходят по статьям УК и КоАП «о публичной дискредитации использования» вооруженных сил.
Соцопросы, проводимые разными организациями, показывают, что в России есть люди, не поддерживающие спецоперацию. Обновленное уголовное и административное законодательство, а главное – актуальная законоприменительная практика заставляют задаться вопросом: как такие люди могут высказать свое мнение? Какую форму можно считать допустимой, чтобы человека или СМИ не обвиняли в дискредитации ВС РФ, дискредитации «исполнения госорганами своих полномочий в целях защиты интересов РФ и ее граждан», «побуждении к воспрепятствованию использования ВС РФ»?
Наказуемых категорий высказываний достаточно, чтобы эксперты, а следом за ними и суд оценили выраженное мнение как экстремистское. Минюст в своих рекомендациях помогает судейско-следственной корпорации не смешивать разные типы правонарушителей, а вовсе не пытается сделать так, чтобы сотни граждан (правозащитники говорят о тысячах) не попадали в жернова этой машины. Впрочем, здесь нет ничего неожиданного: государственные механизмы в России очень часто работают таким образом, и именно так расставлены приоритеты.
Статья 28 Конституции РФ разрешает гражданам страны «свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные (sic!) убеждения и действовать в соответствии с ними». Статья 29 Основного закона гарантирует россиянам свободу мысли и слова, запрещает принуждать людей как к выражению своих убеждений, так и к отказу от них. Там же гарантируется свобода массовой информации, запрещается цензура. Гражданам позволяется свободно «искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом». Стоит напомнить, что летом 2020 года принимались поправки в Конституцию. 28-й и 29-й статей они не коснулись.
Другими словами, общероссийское голосование всего два года назад закрепило за гражданами вышеперечисленные права, обновило их актуальность, переутвердило. Понятно, что с тех пор, и особенно в последние полгода, в жизни страны многое поменялось. Однако официально никакой новый правовой режим, отменяющий действие Конституции, не вводился.
Это значит, что и новые нормы, по которым люди наказываются за фейки о спецоперации и дискредитацию ВС РФ, и особенно правоприменительная практика нуждаются в комментарии Конституционного суда. Пока же можно наблюдать, как гарантированные гражданам права умаляются. Опыт наблюдений за политико-правовой действительностью, как бы то ни было, не позволяет ждать от Конституционного суда решительного вмешательства. Он крайне редко вступает в конфликт с государством, а сейчас особенно «не такое время».
В той же статье 29 Конституции говорится о получении и распространении информации «законным способом». Эту приписку сделали, не предполагая, видимо, что тот или иной закон может ограничивать, корректировать прямое действие Конституции. На практике же ею пользуются именно таким образом.