Стали ли с Россией больше считаться после 24 февраля

Фото Reuters

Зампред Совета безопасности РФ Дмитрий Медведев написал в своем Telegram-канале, что одна из задач спецоперации в Украине уже выполнена. Речь не идет пока о «демилитаризации и денацификации» и даже о защите жителей Донбасса. Медведев имеет в виду, что в результате спецоперации «с Россией стали считаться по-настоящему, а в чем-то и серьезнее, судя по набору санкций».

Как вспоминает экс-президент РФ, раньше на встречах G8 Россию просто не звали на встречи, где обсуждали «экономические и подчас оборонные вопросы западных стран». «Как в детстве, – пишет Медведев, – когда в твой двор пришли драться из соседнего. Если ты струсил и свинтил домой, ты никто и больше тебя никуда не позовут. А если ты врезал первым, то шансы отстоять свое становятся существенно выше… Именно поэтому так важно, чтобы страну уважали и с ней считались. Именно такой и должна быть Великая Россия».

Если все так, как пишет Дмитрий Медведев, то, наверное, можно без труда назвать те существенные для России вопросы и сферы, в которых с ней, с ее мнением стали больше считаться после 24 февраля. Например, Москва долгое время заявляла, что ее позиция и договоренности с ней постоянно игнорируются в вопросах, связанных с расширением НАТО. Даже перед Киевом весной, когда еще шли переговоры, ставилось условие – не вступать ни в какие блоки. Сейчас мы можем наблюдать, как в НАТО принимают Финляндию и Швецию. Одна из этих стран граничит с Россией. И свое желание вступить в альянс оба государства связывают именно с российской спецоперацией.

Да, коллективная Европа не решилась на самые радикальные экономические санкции против РФ, касающиеся сферы энергетики. Но не пошла она на этот шаг из-за того, что считается со своими интересами, а не с нуждами России. Прочие санкции не снимаются. Возникшая проблема транзита в Калининград пока не решена. В других областях также сохраняются ограничения. Россия долгое время утверждала, что ее маргинализируют в сфере спорта. После 24 февраля эта маргинализация стала еще более очевидной, сроки отстранений российских спортсменов и команд от международных соревнований продлеваются, судебные иски не помогают.

Даже некоторые озвученные задачи спецоперации стало, кажется, выполнить сложнее. Например, Украина никогда еще не была такой милитаризованной, как сейчас. Ей оказывают военную помощь, а президент Владимир Зеленский получает от общества мандат на продолжение боевых действий и не ведет никаких переговоров.

Дело, как часто бывает, в формулировках. Пример Медведева с G8 – едва ли о том, что с Россией «не считались». Он о том, что России не доверяли. В некоторых республиках бывшего СССР и странах Восточной Европы опасались чего-то похожего на нынешнюю спецоперацию, и недоверие к правящей элите РФ было вызвано именно этим. Получается, что сейчас и эти страны, и Запад утвердились в своих опасениях, получили дополнительные аргументы в пользу своей прежней точки зрения, никак не изменили ее.

Если «считаться с Россией» означает «учитывать ее мнение при принятии своих решений», то кое-что здесь, пожалуй, изменилось. Запад уточнил мнение России. Увидел, как она может себя повести. Конечно, он будет все это учитывать, но едва ли его решения при этом будут в интересах РФ.

Если же под «считаться с Россией» понимать «больше опасаться», то тут спорить сложно, эта задача пока действительно выполняется. Недоверие выросло, впрочем, это чувство взаимно, теперь его просто даже не пытаются скрывать. Приведенный Дмитрием Медведевым пример с дракой во дворе позволяет вспомнить принцип «боятся – значит уважают». Однако таким уважением Россия пользовалась и раньше. И тогда же казалось, что как раз такой имидж российскую власть и не устраивает.