Фото со страницы Сергея Удальцова в «ВКонтакте»
Коммунистам удалось то, о чем уже долгое время может только мечтать системная и несистемная оппозиция. Они провели в Москве фактически спонтанный митинг против открытия филиала Ельцин-центра, представив его как встречу депутата Госдумы Дениса Парфенова с избирателями. Раньше, когда в Думе еще можно было встретить депутатов, активно поддерживающих протестное движение, именно так подчас и организовывались митинги. В последние годы зачистка политического поля коснулась и этой практики.
Примечательно, что эта зачистка не затронула Ельцин-центр – площадку, на которой действительно может выражаться некое свободомыслие, проговариваться альтернативные точки зрения на историю и актуальные события. КПРФ часто указывает на то, что генетически правящая элита происходит из элиты ельцинской, и отчасти это правда. Центр создавался при государственном участии. Власть едва ли решится закрыть его или ограничить деятельность. Но задать социально-политический контекст функционирования центра она может, и разрешенные акции коммунистов, вероятно, преследуют именно эту цель.
После 24 февраля режим допуска во власть, в том числе и законодательную, стал жестче (хотя казалось – жестче уже некуда). У КПРФ хорошие позиции в этом политическом тендере. Бороться до конца за депутата Валерия Рашкина коммунисты не стали. «Донбасский» консенсус они не просто поддержали – КПРФ еще до памятного заседания Совбеза выступала за признание ДНР и ЛНР, представителям Кремля даже приходилось их одергивать, звучали призывы не зарабатывать легкие политические очки на серьезной теме. Коммунисты показали себя полезной для власти партией, через которую можно проверять, обкатывать решения, принимаемые впоследствии.
КПРФ позволяют обрабатывать ее политическую грядку, и история с акциями против Ельцин-центра именно об этом. Можно гадать о том, какой из «кремлевских башен» это выгодно, действительно ли силовики во власти пытаются таким образом победить высокопоставленных либералов, тех самых генетических ельцинистов. Важно, что коммунисты остаются в комфортной зоне, как и все последние 20 лет играют на общественном ресентименте, связанном с 90-ми, сводят счеты с символическими фигурами того времени, отстаивают свою интерпретацию событий новейшей истории.
То, что привычно коммунистам, удобно и власти. КПРФ де-факто ограничивает себя электоратом от 40 лет (в лучшем случае) и старше. Молодое поколение не воспринимает фигуры Ельцина или Гайдара сколько-нибудь эмоционально, для них эти имена не связаны с какими-либо переживаниями, которые можно актуализировать. Слово «реформатор» для новой генерации – не ругательство, равно как и «приватизация». Они не помнят 90-е, им не нужно рассчитываться с этим временем и его действующими лицами.
Коммунистам, включенным в «патриотический» консенсус, разрешено сворачивать налево до известного предела. Например, они вправе критиковать министров экономического блока за «либерализм», выставлять их последователями «курса 90-х». Когда дело доходит до социально-экономических проблем, КПРФ выступает в роли амортизатора потенциального протеста, дает власти время осмыслить или переосмыслить свои действия, решить вопрос и набрать очки по принципу «дела вместо слов».
КПРФ выживает в сложившихся условиях, но едва ли развивается. Они вне общеевропейского и даже общемирового левого контекста, который предполагает критику (в том числе философскую) распределения благ при капитализме, защиту любых эксплуатируемых и дискриминируемых групп, в том числе меньшинств, за которые в России вступаться не принято. «Левый поворот», который по-прежнему предлагает КПРФ, – это поворот назад, к борьбе с фигурами недавнего, но прошлого.
Наталья Приходко 
