Фото сайта ru.usembassy.gov
Словосочетание «иностранный агент» вызывает у россиян преимущественно негативные коннотации, они представляют себе шпиона, предателя, врага Родины. Они осведомлены о соответствующем законе и скорее поддерживают присвоение статуса иноагента тем, кто получает финансирование из-за границы и занимается политической деятельностью в России. Об этом рапортует Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) по итогам проведенного опроса.
Властные структуры, инициировавшие, принявшие и применившие не раз закон об иноагентах, скорее всего должны быть удовлетворены такой общественной реакцией. Однако если посмотреть на цифры внимательнее, не все так однозначно.
Прежде всего сами сотрудники ВЦИОМа, анализируя данные опроса, отмечают, как редко респонденты, говоря об ассоциациях, приводят формулировки из самого текста закона. Лишь 4% сказали, что иноагент – лицо, действующее в интересах другого государства, а 3% – что это лицо, получающее финансирование из-за рубежа. О «шпионе» и «лазутчике» сказали 14% опрошенных, о «пятой колонне» – 7%, о «враге» – 6%.
Это неудивительно. Привести сухие законодательные формулировки означает отнестись более-менее нейтрально, а словосочетание «иностранный агент» большинством воспринимается как раз негативно. Многие не погружаются глубоко в политический контекст, историю вопроса. Это тот случай, когда маркировка вызывает ожидаемые ассоциации.
Ожидаемо и то, что большинство граждан не изучало и скорее всего не станет изучать подробно ни сам текст закона, ни правоприменительную практику. «Хорошо осведомлены» о законе лишь 17% респондентов. 53% «что-то слышали, но подробностей не знают». 29%, то есть чуть меньше трети опрошенных, впервые услышали о законе от сотрудников ВЦИОМа.
Речь идет не о маргинальной депутатской инициативе и не о новелле, спрятанной в законодательных томах. Это очень серьезная и активно применяемая норма. Формально человек или организация, признанные иноагентами, должны маркировать распространяемую информацию. Реальная практика такова, что у них появляются существенные, подчас блокирующие трудности с финансированием и функционированием. Де-факто они оказываются в шаге от того, чтобы их признали «нежелательным» лицом или организацией, а затем и экстремистами. Этот путь в России многие проходят очень быстро.
Государство, судя по опросу ВЦИОМа, получит искомую общественную поддержку закона об иноагентах. Но качество этой поддержки очень низкое. Даже срез ВЦИОМа показывает, что граждане плохо знают, что именно они одобряют.
54% респондентов заявили, что лицам, организациям и СМИ, получающим зарубежное финансирование и занимающимся политической деятельностью в России, «скорее нужно» присваивать статус иноагентов. 31% считает, что «скорее не нужно». Учитывая актуальную общественно-политическую ситуацию и фактическую блокировку оппозиционных каналов информации, это очень высокий процент голосов «против».
В возрастной группе от 18 до 24 года тех, кто «против», больше, чем тех, кто «за» (42 и 37% соответственно). В группе от 25 до 34 лет показатели равные – по 43%. Общее преимущество сторонников присвоения статуса обеспечивают респонденты от 35 и даже 45 лет и старше. Это симптоматично. Получается, что государство принимает законы в интересах «поколения прошлого», ориентируется на его привычки восприятия и картину мира. При этом в отношении «поколения будущего», информированного и современного, инструменты убеждения – или прямой пропаганды – работают не очень эффективно. Но молодые люди пока не сформировали критически важное актуальное большинство. Поэтому их настроения и скепсис власть, по сути, игнорирует. Едва ли это можно считать дальновидной практикой.
Иван Родин 
