Глава СКР Александр Бастрыкин недавно собрал совещание из-за вынесения судами оправдательных решений по уголовным делам, находившимся в производстве следственных органов. Хотя оправданий менее 1%, глава ведомства счел это тревожным сигналом и раскритиковал подчиненных в регионах, где этот показатель растет. Разумеется, ни один следователь не хотел бы, чтобы у него портилась статистика, но простому человеку невозможно объяснить, почему 1% оправдательных судебных приговоров – это слишком много. Людям, не связанным со следствием, претензии Бастрыкина к подчиненным кажутся странными – ведь от судов ждут, что они смогут установить истину.
А генпрокурор Игорь Краснов призвал реже заменять уголовные сроки для мелких взяточников на штрафы. Предложение еще только проходит согласование, но прокуратуре уже удалось снизить число приговоров с более мягким наказанием более чем в два раза, сообщил он. Борьба с коррупционерами – тема беспроигрышная, но показательно, что в правоприменительной практике России полно других проблем, которые все новыми карательными мерами не решишь, нужен противоположный подход. Но со смягчающими инициативами правоохранительная система выступать не торопится. И даже пытается отчасти дезавуировать то, что уже принято и должно работать. Тот же Краснов недавно оговорился, что аресты по экономическим преступлениям применяют нечасто – за год подано всего-то 143 ходатайства. Такая оценка обессмысливает норму УПК, направленную на то, чтобы эта мера пресечения к предпринимателям вообще не применялась.
Возникает ощущение, что силовики хотели бы развернуться по полной, но им пока не дают. Характерный пример последних дней – рассмотрение в Госдуме поправок в закон о полиции, расширяющих полномочия сотрудников органов внутренних дел. Наиболее спорные положения в принятый вариант законопроекта не вошли. Среди отклоненных депутатами запросов МВД были расплывчатые основания для применения полицейскими оружия и фактическое освобождение их от ответственности за действия, совершенные при исполнении служебных обязанностей.
Или скандал вокруг методичного использования пыток в пенитенциарных учреждениях и их покрывательство всей правоохранительной системой на местах. Президент Владимир Путин все же уволил руководителя ФСИНа Александра Калашникова, а на встрече с членами Совета по правам человека дал понять, что ситуация у него на контроле и что он поддерживает принятие мер по изменению системы. И не только в вопросе недопустимости пыток, но и в необходимости расширить применение не связанных с лишением свободы ограничений и наказаний.
Существуют сферы, в которых власти без вопросов поддерживают широчайший мандат силовиков, – это все, что относится к ограничению политизированной протестной деятельности и защите национальной безопасности. Донастройка законодательства и правоприменительной практики по этим вопросам проходит постоянно: растет число дел за призывы к экстремизму и оправдание терроризма, против участников оппозиционных митингов нацелили уголовные статьи о блокировании транспортных коммуникаций и соблюдении санитарных норм, реабилитирована статья о неоднократных нарушениях на митингах и т.д. Закон, ужесточающий ответственность за разглашение личных данных силовиков и их родственников, явно принят в ответ на громкие политизированные расследования. По-своему символичным выглядит решение Верховного суда об отказе рассекречивать имена участвовавших в репрессиях чекистов, делающий касту силовиков неприкосновенной даже для историков.
Но за пределами этих сфер у силовиков, несмотря на их стремления, нет полного карт-бланша. Силовая корпорация – одна из главных опор политического строя, однако опираться только на нее было бы недальновидно.
Екатерина Трифонова 
комментарии(0)