Фото Reuters
Рейкьявику, видимо, суждено быть особенным городом в истории российско-американских (или советско-американских) отношений. В 1986 году именно там Михаил Горбачев и Рональд Рейган сделали важный шаг к окончанию холодной войны. Теперь, спустя много лет, когда ощущение холодной войны вернулось, в Рейкьявике министр иностранных дел РФ Сергей Лавров и госсекретарь США Энтони Блинкен проводят «конструктивную», по словам американцев, беседу и обсуждают возможность встречи президентов Владимира Путина и Джозефа Байдена.
В медиа немало говорилось о том, что на этой неделе подготовка к саммиту продолжится. В частности, секретарь Совбеза РФ Николай Патрушев должен был встретиться с советником президента США по нацбезопасности Джейкобом Салливаном. Они уже общались в конце апреля – и среди прочего обсуждали возможный саммит Путин–Байден.
Примечательно, но совсем не удивительно, что «канал безопасности» становится чуть ли не самым стабильным в коммуникации между Москвой и Вашингтоном. При похолодании, а в случае с РФ и США – при частичной заморозке отношений, многие общие темы откладываются в сторону. Тема безопасности сохраняется. Когда не получается обсуждать даже ее, начинается прямая конфронтация.
То, что Патрушев и Салливан общаются чуть ли не чаще других высокопоставленных представителей двух стран, говорит именно о состоянии российско-американского диалога. Прием американского президента в резиденции у Путина с самоваром и чаем, поездка Дмитрия Медведева в Силиконовую долину и бургеры с Бараком Обамой, разговоры об инвестициях в «Сколково» – сейчас это все вспоминается как далекое прошлое. Не только политические, но и деловые отношения сходят на нет. Когда Дмитрий Песков на молодежном форуме вдруг выводит на экран Илона Маска, это кажется чем-то удивительным – настолько сильно общее ощущение заморозки.
Готовящийся саммит все-таки дает надежду на возможную разрядку – при всех разногласиях. Если она произойдет, внесение США в список недружественных стран, запрет американцам нанимать россиян на работу в дипломатические представительства или новые санкционные списки Вашингтона можно будет воспринимать как часть политического торга. В нем всегда делаются резкие шаги вперед, чтобы потом грациозно отступить назад.
Надежды связаны с тем, что исторически именно лидерам сверхдержав удавалось в ходе личных встреч разворачивать отношения на 180 градусов. Черчилль и Рузвельт встречались со Сталиным. Никсон – с Брежневым и Дэн Сяопином. Рейган – с Горбачевым. Понимая это, часть европейской политической элиты, к примеру, уже сейчас пытается сформулировать жесткие правила общения с Россией Путина для ЕС и США, заменить стихийность и непредсказуемость саммитов буквой инструкций и предписаний.
Успех саммитов, впрочем, всегда напрямую зависит от того, в какой мере лидеры ощущают свою ответственность, как именно они определяют ее для самих себя. Во всех вышеперечисленных случаях руководители сверхдержав понимали, что договориться – задача не просто политическая, а экзистенциальная. В мире, где границы становятся все более прозрачными, и это полностью отвечает интересам большинства людей, радикальный, тотальный конфликт двух крупнейших государств губителен.
Понимают ли это Путин и Байден? Если да, их встреча может сдвинуть отношения двух стран с мертвой точки, помочь перезапустить полноценный диалог. Если нет, то любой саммит будет проводиться по инерции, окажется вещью в себе, а контакты Москвы и Вашингтона действительно сведутся только к вопросам безопасности и борьбы с терроризмом.
Данила Моисеев 
комментарии(0)