О превращении иноагентов в экстремистов

Фото сайта svoboda.org (в РФ признана иноагентом)

Прокуратура Москвы приостановила деятельность штабов Алексея Навального. Она также попросила суд приостановить работу Фонда борьбы с коррупцией и Фонда защиты прав граждан (ФБК и ФЗПГ, признаны в России организациями, выполняющими функции иностранного агента). Это можно считать началом судебного процесса о признании всех вышеперечисленных объединений и организаций экстремистскими.

Ранее прокуратура выявила, что связанные с Навальным структуры «под прикрытием либеральных лозунгов занимаются формированием условий для дестабилизации социальной и общественно-политической ситуации», стремятся к «изменению основ конституционного строя, в том числе с использованием сценария цветной революции».

Приостановка деятельности означает, что вышеназванные организации не могут проводить никакие акции, участвовать в выборах, а банковские операции доступны им только для уплаты штрафов. В свою очередь, наклеенный судом ярлык экстремистов будет означать, что сотрудники связанных с Навальным фондов могут получить реальные тюремные сроки. Уголовное преследование, вероятно, будет грозить и тем, кто поддерживает эти структуры денежными переводами.

Когда в России появилась практика присвоения организациям статуса иностранных агентов, власть подчеркивала, что в этом нет ничего особенного, ссылалась на американский опыт. Заявлялось, что «агентам» никто не запрещает продолжать свою деятельность в РФ – просто граждане должны быть полностью о ней информированы. Однако случай с Навальным, его штабами и фондами показывает, что у власти большой простор для маневра. Статус иноагента – только первое звено своеобразной эволюции. Сегодняшний агент завтра превращается в экстремиста, послезавтра в предателя, а затем в шпиона и диверсанта – со всеми уголовно-правовыми вытекающими.

Это напоминает печально известный случай пластикового стаканчика, брошенного в полицейского во время несогласованной акции. Можно судить человека в соответствии с формальным правонарушением, оценивать потенциальный вред и т.д. А можно (и это регулярно случается в российской практике) в любом проступке, жесте, акте видеть в первую очередь интенцию. И тогда уже становится неважно, что именно было брошено – стаканчик, бутылка, камень, граната. Для суда главным становится образ мыслей нарушителя. Он наказывается по всей строгости за то, что мог бы сделать, а не за то, что фактически совершил.

Когда иноагентов «повышают» до экстремистов, происходит примерно то же самое. Получается, что для суда нет разницы, разоблачает человек коррумпированного чиновника, публикуя ролик в Сети, или готовит теракт. Значимой опять же становится интенция. Откровенный радикал и следопыт коррупции в рамках этой логики уравниваются, потому что и тот и другой хотят одного – смены власти. Значит, и тот и другой – экстремисты, а там недалеко и до предателей.

Можно спорить о том, что смена правящей элиты вовсе не предполагает изменения конституционного строя. Можно указывать и на вполне понятную логику политического процесса: если Навальному и его сторонникам бороться за власть легально, они, разумеется, будут требовать пересмотра всей системы. Так или иначе, в России именно правящая элита вольна определять, кто экстремист, а кто нет. Ее интерпретация носит обязывающий характер. И в «формировании условий для дестабилизации социальной и общественно-политической ситуации» можно обвинить не только штабы Навального, но и любое СМИ или социологическую организацию.

Еще недавно «раскачивание лодки» воспринималось как фигура речи, как часть властного дискурса, провоцирующая ироничные комментарии. Сейчас это лейтмотив уголовно-карательной практики.