Новая Стратегия-2030 должна предполагать микроэкономическую революцию

Коллаж strategy24.ru

У России накоплен многолетний и во многом горький опыт формирования прорывных стратегических документов. Допустим, Стратегия-2010, как оценили по итогам ее авторы, была выполнена только на 40%: среди достижений они упоминали удвоение ВВП и скачок уровня жизни, среди провалов – отсутствие реформы государственных институтов.

Другой пример – Концепция долгосрочного развития до 2020 года, которую сразу опроверг кризис 2008–2009 годов. Была предпринята попытка разработать вторую версию, но итоговый документ так и не утвердили. В мае 2012 года эта концепция в принципе стала неактуальна: были подписаны майские указы президента, ставящие амбициозные цели от роста зарплат бюджетников, улучшения демографической ситуации до создания 25 млн высокопроизводительных рабочих мест. В 2018-м глава Счетной палаты Алексей Кудрин назвал большинство целей, связанных с экономикой, недостигнутыми.

Параллельно с выполнением майских указов велась работа над новыми стратегиями. Как пояснял возглавлявший тогда Минэкономразвития Максим Орешкин, нужна не застывшая во времени стопка бумаг, а «живой документ», «стартовая версия», гибко реагирующая на изменения условий. Похоже, такую гибкость вынужденно продемонстрировал уже другой, от 2018 года, майский указ президента, в рамках которого реализовывались нацпроекты. На фоне пандемии в июле 2020 года сроки и цели пришлось скорректировать, появился указ «О национальных целях развития до 2030 года».

И теперь правительство готовит новую Стратегию социально-экономического развития до 2030 года. Ее проект пока не представлен, в прессе и соцсетях обсуждались лишь «утечки», реплики чиновников, «модные словечки» из стратегии, но и по ним можно составить предварительное мнение о приоритетах.

В чем состоит главная претензия к стратегиям в РФ? В том, что в них из года в год повторяются примерно одни и те же цели и обещания, которые сами по себе правильны и, казалось бы, должны реализовываться по умолчанию. Борьба с бедностью и рост благосостояния населения. Повышение доступности жилья. Улучшение ситуации в здравоохранении и образовании. Создание новых высокооплачиваемых рабочих мест. Выведение страны в топ мировых экономик.

Однако с этими целями снова и снова возникают проблемы то из-за внутренних сбоев, то из-за внешних вызовов. И сам факт повторения этих целей обесценивает даже те благие начинания, которые действительно осуществляются. Этот стратегический тупик, возможно, властью пока не осознается. Но чем больше наслаиваются друг на друга провалы, тем сложнее удержать на высоком уровне доверие и граждан, и бизнеса.

Весь предыдущий опыт ставит вопрос: не лучше ли вместо централизованных стратегий, в основе которых макроэкономические прогнозы, заведомо не достижимые из-за неподвластных правительству экзогенных факторов, сосредоточиться на создании микроэкономических предпосылок долгосрочного экономического роста и развития?

Новый список показателей, которые мы достигнем или провалим через несколько лет, не нужен. Вместо стратегических планов старого образца было бы продуктивнее определить общие ориентиры трансформации мировой экономики и заняться поддержанием рынков всех типов – от региональных до отраслевых, включая антимонопольную поддержку; обеспечить предпринимателям доступ к капиталу, причем не только кредитному; открыть дорогу инновациям; заняться поддержкой предприятий (не только инвестиционной, но и судебной); всемерно поощрять затраты на повышение квалификации рабочей силы. Необходима микроэкономическая революция: именно она создает условия для появления новых высокооплачиваемых рабочих мест и повышения на этой основе благосостояния граждан.