Коллаж НГ-Online
Два самых известных деятеля российской несистемной оппозиции в последние две недели дали большие интервью: сначала Алексей Навальный отвечал на вопросы Сергея Гуриева, а затем Михаил Ходорковский – на вопросы Алексея Венедиктова. Журналисты (экономист Гуриев выступает в этом качестве) пытались добиться от собеседников конкретизации политического предложения, так или иначе вывести на разговор о России будущего.
Ходорковский считает, что Владимир Путин – правый консерватор, а страна должна двигаться к парламентской республике и социал-демократии. Претензия экс-главы ЮКОСа к власти в данном случае заключается в том, что демонстративное потребление элиты не соответствует массовому запросу на справедливость и скромность. Если даже допустить, что это ключевая проблема, то у Ходорковского нет ответа на вопрос, как именно ее решить. Кому и в каких размерах запретить потреблять, менять ли систему налогообложения, отказываться ли от плоской шкалы в пользу прогрессивной – все это требует продуманного механизма. Ходорковский не может и, вероятно, не собирается предлагать такой механизм.
На самом деле нет и не может быть уверенности в том, что «левое» общество с его социал-демократическим запросом добивается именно парламентской республики, а не сохранения сильной президентской власти. Кто сказал, что президентская гиперфункциональность в России не актуальная проекция народной воли? Если реальный запрос известен весьма приблизительно, то и с политической конкретикой к нему не подступиться.
У Алексея Навального есть опубликованная политическая программа, но Сергей Гуриев несколько раз заставляет его говорить на, быть может, главную тему: кто будет решать, кому работать в судах, в том числе в высших инстанциях? Кто будет пересматривать итоги приватизации 1990-х и определять, кому нужно платить миллиардный налог, а кому нет? Навальному эти вопросы вроде бы кажутся простыми. Достаточно взять в Конституционный и Верховный суд людей из академической элиты, посмотреть, как приватизировались крупнейшие советские предприятия, как проводились залоговые аукционы, и все якобы становится понятно. В действительности же речь идет об опасности создания альтернативной элиты, чьи действия подчинены идеям популизма и реваншизма.
Навальный, конечно, считает себя политиком, он претендует на власть в стране. Но далеко не всегда, как кажется, он представляет себе, по какому тонкому льду хочет пройти. Показателен разговор о СМИ и их владельцах. С одной стороны, запрет олигархам владеть массмедиа политически привлекателен. Но с другой стороны, сами журналисты, работники СМИ нередко хотят, чтобы ими владели самые крупные бизнесмены, желательно интегрированные во властные круги. Это позволяет повышать зарплаты и конкурировать на рынке. Радикальные политические реформы в этой области бьют не только по нескольким олигархам, но и по тысячам людей, которые привыкли к определенному уровню благосостояния. Навальный говорит, что нужно предусмотреть меры поддержки. Но это не ответ: политик у власти сталкивается с тем, что поддержка нужна всем, приходится выбирать и кого-то оставлять недовольным.
По большому счету ни Ходорковский, ни Навальный не мыслят дальше 2024 года. Главное для них сейчас – уход Путина, ломка системы. Дальше все должно как-то устроиться. Таким может быть запрос политических активистов, но это никак не может устраивать общество, избирателей. Они хотят знать, как именно, в деталях и подробностях, поменяется их жизнь. Если у оппозиции нет на этот счет четких представлений, не приходится удивляться тому, что граждане раз за разом продлевают мандат правящей элите и Путину.
Милена Фаустова 
комментарии(0)