О разнице между протестом и беспорядками

Фото Peter Zay/Anadolu Agency via Getty Images

Волна протестов и беспорядков, вызванных убийством темнокожего Джорджа Флойда в Миннеаполисе, накрыла Соединенные Штаты. В десятках городов объявлен комендантский час. За три дня протестов были задержаны 1700 человек. В 15 штатах и столичном округе Колумбия задействовали силы Национальной гвардии.

Это не первый случай за последние годы, когда предположительно расово мотивированное насилие со стороны полицейского приводит к массовым акциям протеста. Однако сейчас они проходят в беспрецедентной обстановке, созданной пандемией коронавируса. Само происшествие в Миннеаполисе высвободило мощную негативную социальную энергию, которую люди, пострадавшие от схлопывания экономики, накопили за недели карантина и самоизоляции.

МИД РФ осудил «проявление беззакония и неоправданного насилия» со стороны американских полицейских и призвал расследовать убийство Джорджа Флойда. В интернете это вызвало поток сарказма: действительно, в самой России далеко не каждое громкое убийство качественно расследуется, да и полиция, мягко говоря, не всегда ведет себя в соответствии с базовыми принципами ООН. Как бы то ни было, российские власти следят за американскими протестами внимательно. Карантинные меры были введены везде. Структура экономических последствий, включая рост безработицы, тоже глобальна. Общество во многих странах накопило ту самую негативную энергию, и роль спускового механизма может сыграть любое событие.

Власти могут сделать из этого разные выводы. Например, такой: в нынешней кризисной ситуации сотрудники правоохранительных органов должны вести себя безупречно. Никаких случаев насилия, никаких неоправданных задержаний, ничего, что могло бы спровоцировать акции протеста. При всех действующих запретах и ограничениях пандемия – не время полицейской жесткости. Сейчас сложно легитимизировать даже оправданные меры.

Беспорядки – лишь радикальная сторона протестной активности, сами же акции в США поддерживают тысячи людей, которые выходят на улицу и выражают свое возмущение мирно. Сочувствующие движению призывают власти разделять protest, то есть протест, и riot, то есть бунт, беспорядки, уличное насилие. Примечательно, что в России власть, апеллируя к своему электорату, довольно часто и вполне намеренно стирает границу между protest и riot. Происходящее в США, конечно, заставляет вести себя осторожно и учитывать глобальный социальный контекст, накопившееся раздражение и возмущение, выплеск которых было бы сложно по привычке списать на западных провокаторов и «оранжистов». И в то же время кадры с сожженными витринами и разбитыми машинами в американских городах усиливают привычный политический нарратив российской власти.

У этого нарратива два основных мотива. Первый: полиция или национальная гвардия везде, в том числе и на Западе, применяют насилие к протестующим, разгоняют демонстрации, пускают в ход дубинки и газ. Следовательно, и в России это оправданно. В таком нарративе не учитываются оттенки (кого бьют и за что). Важны яркие свидетельства – из Лондона, Парижа, а теперь из американских городов.

Второй мотив обычно формулируется таким образом: «Вы что же, хотите, чтобы у нас тоже на улице машины поджигали?!» Реакция аудитории на это вполне ожидаемая. Конечно, никто не хочет беспорядков. Однако этот образ искусственно прикрепляется к общему представлению о протесте, на который каждый гражданин имеет право. После этого любым протестующим сложно рассчитывать на массовое сочувствие.