Графика pixabay.com
Борьба с коронавирусом ставит современные общества в непривычные условия. По сути, это ситуация войны, в которой власти получают экстренные полномочия, а привычные права и свободы граждан ограничиваются. Еще зимой медиа и эксперты сомневались в том, что на демократическом Западе возможны карантины в китайском духе. Однако в тех же США частному бизнесу и гражданам велели сидеть дома, ограничив свободу предпринимательства и передвижения.
В Испании еще до первых смертей от коронавируса власти говорили, что у них «не коммунистический Китай» и принуждение такого уровня невозможно. Однако развитие событий у них в стране и в соседней Италии (чтобы не ходить далеко) показало, что китайский режим – с ограничением движения вплоть до закрытия транспорта, запретом поездок на работу, принудительным карантином дома – оказывается более эффективным, чем режим добровольной самоизоляции и самоорганизации ответственных граждан. Жесткое, привычное к авторитарным решениям и широким полномочиям государство может построить временный госпиталь для зараженных COVID-19 за 10 дней. В гнетущей обстановке неопределенности, переходящей в панику, это лучшая «реклама» такому варианту власти.
Добровольное самоограничение и принуждение сверху – производные двух типов организации государства и общества. Первый тип – это свободный рынок и «маленькое» государство, которое редко вмешивается в экономическую и частную жизнь граждан. При этом на самих гражданах лежит обязанность самоорганизоваться в критической ситуации. Второй тип – «большое» государство, которое вправе вмешаться во все сферы жизни. Граждане при этом знают, что в критических условиях их организуют.
До пандемии в странах западной демократии, даже если граждане голосовали за левых, преимущественно побеждала первая модель, то есть рыночная, либеральная. Там выросли целые поколения людей, которые не знали, что такое война или глобальная эпидемия, то есть ситуация вынужденных ограничений свободы. Теперь они получили такой опыт, и COVID-19 повлияет на повестку любых ближайших выборов, а может, и на всю политическую картину в ряде стран.
Речь, конечно, не только о том, что партия или кандидат, обещающий выделять больше бюджетных средств на здравоохранение, получил бы сейчас значительную поддержку. И не только о том, что любое предложение по финансовому вмешательству государства в экономику встретили бы на ура. Опыт пандемии способствует невротизации общества. Оно будет опасаться повторения пандемии и не то чтобы охотнее, но определенно легче соглашаться на ограничения прав и свобод. Политики, выступающие за расширение полномочий государства, за регуляцию разных сфер жизни, смогут получить дополнительную благосклонную аудиторию и набрать очки.
Пандемия станет их аргументом. Это кризис, который не только ведет к перегрузке системы здравоохранения и гибели тысяч людей, но и к рецессии, остановке экономики на месяцы. Не хотите повторения? Значит, государство должно иметь возможность быстрее вводить жесткие карантины. Значит, правящей элите в принципе нужно больше власти, чтобы в экспресс-режиме принимать нужные законы и вводить ограничения.
Жесткий политический дискурс станет популярнее. Партии, которые его придерживаются, смогут рассчитывать не просто на власть, но и на власть качественно и количественно иную, например на кратное увеличение депутатских мандатов вплоть до конституционного большинства. Тотального ограничения прав и свобод не произойдет, но ссылка на них как на ценности может перестать быть аргументом в ряде споров, скажем, об ограничении миграции. Это не смерть свободного рынка и либерального общества, им просто временно будет сложно продать себя на политическом рынке.
Михаил Супотницкий 
комментарии(0)