Фото Stringer/Anadolu Agency via Getty Images
После каждой массовой акции оппозиции, сопровождавшейся задержанием ее участников, правозащитники и критики власти поднимают один и тот же вопрос: почему против протестующих действуют анонимы, которых нельзя найти и наказать, если будет нарушен закон – например, силовики перестараются при защите общественного порядка? Понимания такие предложения не встречают, напротив, правоохранители говорят, что маркирование сотрудников (в некоторых странах, например, у них на акциях протеста есть хорошо заметные номера) в РФ не нужно. Это якобы угрожает безопасности сотрудников и их семей. А в случае, если закон все же будет нарушен, мол, «руководство разберется».
Однако, как показывает практика самых громких выступлений последнего времени – митингов в июле–августе 2019 года в Москве, – разобраться в том, что произошло, не удается, даже если есть видеодоказательства или свидетельства очевидцев. Показательны громкие дела. Например, история Дарьи Сосновской, которая недавно, спустя несколько месяцев активных разбирательств и жалоб, получила письмо о том, что ее били на митинге, «чтобы не допустить неправомерных действий». Или случай с силовиками, сломавшими ногу Константину Коновалову, который до сих пор пытается в суде доказать, что не участвовал в акции. Он уже добился отмены штрафа, назначенного за это, а часть задерживавших его правоохранителей деанонимизировали по видео, обнуляя аргумент силовиков о важности сохранения анонимности сотрудников.
Но разберется ли «руководство» и нужно ли ему это? Накануне глава комитета Совета Федерации по обороне и безопасности Виктор Бондарев (не штатский, между прочим, человек, генерал-полковник) заявил, что руководство Росгвардии и МВД наказали сотрудников за превышение полномочий на летних митингах 2019 года. Впечатленные журналисты и оппозиционеры попытались получить конкретику у ведомств: сколько сотрудников, как и за что наказывали силовиков. Однако спустя некоторое время глава комитета Госдумы по безопасности Василий Пискарев (генерал-полковник юстиции) ответил, что информации об увольнениях или других наказаниях силовиков за превышение полномочий на протестных митингах в Москве на самом деле нет, действия правоохранителей «были грамотными, соответствовали сложившейся ситуации и отвечали требованиям российского законодательства». Эти два противоречащих друг другу заявления демонстрируют степень прозрачности системы – даже руководители профильных комитетов парламента не могут узнать точно, что на самом деле происходит.
Противоречия можно списать на несогласованность между ведомствами или на то, что на расследование нужно время. Однако для среднестатистического гражданина и тем более для участника акций это иллюстрация того, что, если простой человек пострадал в результате незаконных действий анонимов в форме, у него минимум шансов добиться наказания виновных. В массах обоснование простое: мол, «система своих не сдает». А если дело касается разгона митингов оппозиции, то на нарушения силовики и вовсе закрывают глаза, аргументируя: «Вы хотите, чтобы митинговали, как желтые жилеты в Париже?» И исключения – вспомним, например, «жемчужного прапорщика» в Петербурге, который был осужден за то, что необоснованно бил дубинкой человека на митинге в 2011 году, – для граждан недостаточно весомый аргумент. Но правильно ли это с точки развития системы правосудия или ответственность должны нести и те, кто, например, нарушает закон о митингах, и те, кто превышает полномочия? Вопрос риторический, и ответ на него – «закон един для всех» – мы не раз слышали и от президента, и от премьера. Однако на практике равенства пока достичь не удается.
комментарии(0)