России нельзя переоценивать уступчивость Турции

Фото Metin Aktas/Anadolu Agency via Getty Images

Разногласия между Россией и Турцией по поводу ситуации в сирийской провинции Идлиб, которая остается в зоне ответственности Анкары, лишний раз продемонстрировали, как два тактических партнера проверяют терпение друг друга. Инцидент в мятежном анклаве, где приходится сосуществовать оппозиционным группировкам и откровенно радикальным элементам, произошел накануне визита президента Реджепа Тайипа Эрдогана в Киев. Турецкие позиции в этом районе были обстреляны сирийской правительственной армией, в результате чего, по уточненным данным, погибли пятеро турецких военнослужащих и трое гражданских лиц. Трагедия привела не только к эскалации «на земле», но и к изменению тональности официальных заявлений. Находясь с визитом в Украине, Эрдоган вышел на наиболее чувствительную для Москвы тему, упомянув и о непримиримой позиции Анкары по статусу Крымского полуострова, и о положении крымско-татарского народа. Ожидавшийся визит турецкого лидера на открытие Соборной мечети в Симферополь был поставлен под сомнение, хотя Кремль уверил: приглашение остается в силе.

Парадокс российско-турецких отношений заключается в том, что при всей рекламируемой прочности этого тактического альянса его участники в разговоре друг с другом систематически повышают ставки, добиваясь для себя еще более выгодных условий. Сирия является одним из наиболее ярких примеров. Турция склонна в форс-мажорных обстоятельствах акцентировать неразрывность своих контактов с Североатлантическим альянсом и США и доказывать свою готовность разрешить любую конфликтную ситуацию военным путем. Россия же умеет пользоваться взаимодействием протурецких группировок и радикалов, находя в этом объяснение очередной наступательной операции сирийских правительственных войск. Пока развитие событий не дойдет до критической точки, полноценные переговоры не начинаются. Дело осложняется тем, что все связанное с Сирией входит в зону жизненно важных для Турции вопросов: обстановка в Арабской Республике – это головная боль с точки зрения пограничной безопасности.

Конфликтность российско-турецких отношений увеличивается еще и за счет того, что география действий двух стран и список тем, где они оказываются взаимозависимы, постоянно расширяются. Так произошло с ливийским кризисом, который Россия и Турция обсуждают практически вместе с сирийскими проблемами. Анкара, которая официально поддерживает признанное международным сообществом Правительство национального согласия (ПНС) во главе с Фаизом Сарраджем, пытается остановить наступление Ливийской национальной армии (ЛНА), которой командует Халифа Хафтар. По мере того как интенсивность боевых действий возрастает, возрастает и турецкая потребность в переговорах с Москвой – именно ее Анкара публично называет покровительницей Хафтара и куратором частной военной компании (ЧВК) Вагнера. Наемники, по мнению Эрдогана, оказывают активную поддержку ЛНА на деньги Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов. В январе этого года страны пытались разрубить этот проблемный узел вдвоем, но сделка оказалась в подвешенном состоянии.

Проверяя «красные линии» Турции, Россия не должна заблуждаться по поводу ее постоянной готовности уступать. Ситуативные разногласия между Анкарой и Вашингтоном могут создавать иллюзию безальтернативности ее выбора в пользу хороших отношений с Москвой. Необходимо понимать, что у США гораздо больше инструментов давления на Турцию, чем у кого бы то ни было. Достаточно привести пример с турецким банком Halkbank, которому в США грозят штрафы планетарного масштаба за нарушение режима антииранских санкций. Любой американский намек на реальное, а не демонстративное давление может изменить линию турецкого руководства до неузнаваемости.