Протесты в Ираке, Ливане и Иране дают шанс системным элитам проявить себя

Фото Sam Tarling/Getty Images

Массовые протестные выступления против ухудшения экономических условий и коррумпированности политической элиты, охватившие Ливан, Ирак и, наконец, Иран, логически объединяет то, что они коснулись государств так называемой шиитской оси, к которой относят Иран и страны, которые находятся под его влиянием. Это дает право говорить об общей тенденции, хотя контекст и траектория протестного движения в каждом случае разные. Как бы ни хотелось зарубежным политологам подвести акции в Ираке и Ливане под знаменатель некоего бунта против «иранского экспансионизма», такие доводы кажутся преувеличением. У народных движений была внутренняя логика. Важно сказать о другой общей черте этих акций, которая, может, и не носит фундаментального характера, но из которой власти стран с протестным потенциалом могли бы извлечь уроки.

После того как народное недовольство выплеснулось на улицы ливанских и иракских городов, у консервативной части местных элит сработали естественные рефлексы – их представители не стали скрывать, что видят за спиной у протестующих иностранные силы. Топливный бунт, который возник в Иране на фоне повышения льготных цен на бензин, только обогатил обвинительную базу сторонников идеи об иностранном заговоре. Сейчас Тегеран обещает сокрушительный ответ на «вмешательство в беспорядки». Тем не менее нельзя не обратить внимание на то, что при всей пущенной в ход антиизраильской и антиамериканской конспирологии представители политических элит не смогли отрицать объективный характер протестов – они попытались создать ощущение понимания требований протестующих и превратить манифестации в свой политический капитал. Интенсивность и качество этих попыток – это предмет отдельного разговора, но тенденция прослеживается в Ливане, Ираке и Иране.

Несмотря на то что ливанские протесты были откровенным вызовом для шиитской военно‑политической организации «Хезболла», которая находится под иранским патронатом, это не помешало ей воспользоваться ситуацией для того, чтобы предпринять попытку ослабить конкурентов из суннитской партии «Мустакбаль» и союзников – из шиитской «Амаль». Что касается Ирака, то на протестах, которые привели к жестким столкновениям с местными силами безопасности, попытался сделать политические баллы влиятельный шиитский проповедник Муктада ас‑Садр, который возглавлял в парламенте системный блок «Саирун». Направить протестный потенциал в «правильное» русло, как ни странно, попыталась и консервативная часть иранского истеблишмента. От решения повысить цены на бензин, вызвавшего народный гнев, дистанцировались ключевые представители «ястребиного» лагеря – верховный лидер Али Хаменеи и глава судебной власти Ибрагим Раиси. Стрелки моментально были переведены в сторону иранского президента Хасана Рухани, который принадлежит к условным реформаторам.

Не стоит рассчитывать, что в Ливане, Ираке или Иране власти будут дожидаться затухания протестных выступлений. К примеру, силы безопасности Ирана уже доказали готовность подавить топливные манифестации. Но поучительным кажется то, что часть элиты в странах «оси» – в той или иной степени – попыталась преобразовать общественное настроение в осязаемый импульс, направленный против других политических сил, остерегаясь выступить резко против объективности народных требований. В этом есть слабые, но ростки профессиональной политики. Было бы еще лучше, если бы истеблишмент в странах с подобным протестным потенциалом понимал требования улицы обеспечить сменяемость элит. В противном случае протесты будут носить цикличный характер.