О фетишизации возрастного ценза в науке

Фото Андрея Ваганова

В Российской академии наук (РАН) прошли выборы новых действительных членов и членов‑корреспондентов. Результаты оглашены в минувшую пятницу, 15 ноября. А 12 ноября, состоялась рабочая встреча президента РФ Владимира Путина и президента РАН Александра Сергеева. Глава государства отметил самые главные, на его взгляд, достижения РАН: прозрачность и открытость выборов («… в этот раз работа организована достаточно прозрачно для научной общественности»); качественный состав претендентов в академию («Среди кандидатов, слава богу, не видно людей, не имеющих выдающихся заслуг перед наукой и не имеющих выдающихся открытий»). Однако слегка попенял Александру Сергееву на солидный возраст нового пополнения академии («…средний возраст избранных в прошлый раз все‑таки был ниже»).

Таким образом, мы теперь знаем, чем «болеет» российская наука, Академия наук в частности. Главная проблема – омоложение состава РАН. Средний возраст академиков и членов‑корреспондентов РАН на момент выборов – 75, 5 года; 40% членов РАН имели возраст за 80. А средний возраст кандидатов в академики на прошедших выборах – 67 лет; кандидатов в члены‑корреспонденты – 58,7 года. Подразумевается, видимо, что снижение среднего возраста автоматически сделает нашу науку эффективной.

Прежде всего надо отметить, что во всем мире до сих пор не решена теоретическая задача оценки эффективности фундаментальной (академической) науки. В нашем случае мы сталкиваемся с явным непониманием, и даже отсутствием представления – а чем же должна быть Академия наук? Государство вроде бы не отказывается поддерживать фундаментальные исследования, но только в том случае, если их результаты можно быстро внедрить в промышленность. Никто не намерен платить, как в США, 100 тыс. долл. в год профессору‑астрофизику, который за 4–5 лет опубликовал «только» 12 научных статей и теоретически обосновал существование девятой планеты в Солнечной системе. Профессора с такой «производительностью» у нас давно сократили бы не задумываясь…

И вот очередной idee fix российской власти становится омоложение научных кадров Академии наук. Но, превращенная в ту организацию, какой она сегодня является (клуб ученых, объединенных окошечком кассы, через которое выдают академические стипендии), РАН вовсе и не нуждается в омоложении. Наоборот, ее значение возрастает только в роли некоего научного собеса. Ничего личного, сугубо естественно‑научный факт: представители мужской когорты РАН живут в среднем на 13 лет дольше рядовых россиян мужского пола. Жизненный график академиков после 50 лет примерно совпадает с таковым у европейских мужчин с высшим образованием. И начала складываться эта тенденция еще в конце 1950‑х. Уже тогда в академическом сообществе начались процессы так называемого второго эпидемиологического перехода, свойственные для развитых стран Европы.

Видимо, правильнее было бы говорить об омоложении директорского корпуса бывших академических институтов. Но он уже пять лет как кардинально омоложен (после 65 человек уже не может выдвигать свою кандидатуру на конкурс по занятию должности директора научного института). И каков эффект? По заявлению председателя комитета Госдумы по образованию и науке Вячеслава Никонова, российская наука – единственная в мире, где третье десятилетие подряд сокращается количество исследователей.

Кстати, ректорам университетов, причем ведущих, сегодня часто под и за 70 лет. А Госдума рассматривает законопроект, наделяющий правом президента РФ продлевать полномочия ректоров МГУ и СПбГУ неограниченное число раз. Если ставка сделана на развитие науки именно в стенах высших учебных заведений, то с руководителей этих организаций и надо спрашивать. А средний возраст членов РАН уже никак не влияет на эффективность российской науки и даже не является индикатором (KPI) ее, науки, эффективности.