Захочет ли власть менять муниципальный фильтр

Фото с официального сайта ЦИК РФ / cikrf.ru

Глава Центризбиркома Элла Памфилова, выступая на конференции по совершенствованию избирательного законодательства, сказала вполне очевидные вещи. Муниципальный фильтр, по ее мнению, нужно «видоизменить», потому что ситуация, в которой оппозиция уповает на благотворительность «Единой России», неправильна. Процесс отбора кандидатов, отметила Памфилова, не может зависеть от партии, которая находится у власти. Такая партия всегда будет стремиться к тому, чтобы сохранить свои позиции, следовательно, и соперников себе отберет безопасных.

У власти, как известно, другая логика, не раз озвученная. Она заключается в том, что оппозиция должна начинать свою борьбу с самого низа, с муниципального уровня. Если там она сумеет закрепиться, это будет означать, что у нее есть политическое будущее, что к избирателям выходят серьезные люди, которых можно пропустить дальше. Если же оппозиция не способна даже набрать голоса на муниципальных выборах, то и доверия ей быть не может. Муниципальный фильтр, согласно этой логике, позволяет сохранить для избирателя на губернаторских выборах только качественные, серьезные предложения. А то, что этот фильтр де-факто единороссовский, означает лишь, что граждане доверяют этой партии куда больше других.

Таким образом, отмена или, как говорит Элла Памфилова, видоизменение действующих практик тоже будет, по сути, актом политической благотворительности. Принимать и подписывать поправки в избирательное законодательство должна правящая элита, причем в нынешней ситуации это будет делом сугубо добровольным. Власть не испытывает заметного давления ни со стороны оппозиции, ни со стороны улицы. Пенсионная реформа, например, привела к коррекции рейтингов, но не к всплеску протестных настроений, на которые правящей элите пришлось бы реагировать. Непонятно, почему власть должна отказываться от полезного механизма, который так успешно работает.

Либерализация законодательства никогда не была для правящей элиты целью, а лишь уступкой, тактическим ходом. Она пошла на такую уступку в 2011–2012 годах, когда «проспала» возмущение улицы, выход выросшего в нулевых среднего класса на политическую арену. Впоследствии сама власть переиграла своих оппонентов по новым правилам и добилась беспрецедентного успеха – конституционного большинства в Госдуме по итогам выборов 2016 года. Сейчас она, используя различные политтехнологии, борется за каждый регион, в котором ее кандидаты в губернаторы выступили не лучшим образом. Цель – сохранение полноты власти, теперь – по итогам нового шестилетнего цикла, который завершится в 2024 году.

Другое дело, что власть необязательно руководствуется исключительно простым прагматизмом. Меняется контекст существования элиты, она состоит из людей, которые живут уже не в советском, а новом времени, пользуются современными технологиями, бывают за границей, получили иные представления о конкуренции и открытости. У них постепенно меняется и ощущение легитимности: при каких условиях они сами осознают законность своей власти.

Конечно, финальное решение о любой либерализации будет принимать сам президент Путин. У него на выбор есть две позиции, и за каждой из них стоит группа внутри элиты. Есть консерваторы-прагматики, которые считают, что работающий механизм менять не нужно, иначе власть можно потерять. Есть прогрессисты, полагающие, что отрыв от актуального контекста, от новых норм легитимности уже, по сути, означает потерю власти. Путину нужно выбрать модель, которая придаст выстроенной системе гибкость, способность выдерживать давление и обеспечивать преемственность. Выборы губернатора Санкт-Петербурга, возможно, станут площадкой, на которой модели и подходы будут протестированы.