Научно-технологический прорыв Дмитрия Медведева

Фото с сайта Минфина России / www.minfin.ru

Высшие руководители российского государства и правительства выступают со статьями в СМИ нечасто. А уж теоретические статьи в академической периодике – вовсе редкость. Тем более заслуживает внимания статья «Россия-2024: Стратегия социально-экономического развития» председателя правительства Дмитрия Медведева. Она опубликована в № 10 академического журнала «Вопросы экономики» (с. 5–28).

Каких-то откровений или хотя бы оригинальных обобщений в этом тексте нет. Но, судя по всему, это и не было сверхзадачей автора. Стандартный набор постмодернистского экономического воляпюка: «глобальные тренды», «умная специализация», «фабрики проектного финансирования», «турбулентное десятилетие», «технологическая дефляция», «технологический офшор», «цифровая трансформация»…

Но, несмотря на очевидную вторичность сугубо экономических идей, текст Дмитрия Медведева в некотором смысле знаковый.

Первое, что бросается в глаза, – временная планка, обозначенная в статье: 2024 год. Очевидно, что это перспектива электорального цикла. Хотел того Медведев или нет, но он действует в логике, которую политологи уже назвали «поиск новой легитимности». Ведь, скажем, в Стратегии научно-технологического развития горизонт целеполагания – 2035 год. Отсюда еще одна важная особенность рассматриваемого текста.

Как известно, главным лозунгом нынешнего срока президентства Владимира Путина выбран «научно-технологический прорыв». Но в таком виде это только риторическая формула, семиотический фантом, каковых было и есть уже немало (удвоение ВВП, импортозамещение, освоение арктического шельфа, ускоренное развитие). Председатель правительства добавляет в этот перечень нечто новое: не просто ускоренное, но «прорывное научно-технологическое развитие». Отсюда обилие технологической и квазитехнологической афористики в тексте статьи.

Второй момент, который обращает на себя внимание. Ценность статьи Медведева как раз в том, что в ней вполне отчетливо прорисованы контуры этого семиотического фантома – «научно-технологический прорыв». Известный конек Дмитрия Медведева – «цифровая трансформация». Премьер понимает ее предельно прозрачно: «На первый план в научно-технологической конкуренции выходит способность накапливать «большие данные» и использовать их в построении платформ, связывающих бизнес, граждан и государство. Государство в одиночку не должно справляться с этой задачей».

Банальность потому и называется банальностью, что фиксирует несомненные истины. Но премьер как будто забывает, что Big Data кто-то должен генерировать, сама по себе «цифра» может обеспечить только удобство сбора налогов и оплаты счетов за ЖКХ. Характерно, что главный фактор любого высокотехнологического развития – наука – в тексте Медведева упомянут один раз. Да, 85% мировых затрат на науку приходится на бесполезные и плохо спланированные исследования. Но тогда тем более стоило бы разобраться, почему пять лет реформы системы организации науки в стране привели лишь к деградации этой сферы. По последним данным Института статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ, в 2017 году численность персонала, занятого исследованиями и разработками в России, уменьшилась на 2%, а относительно уровня 2008 года – на 7%.

Наконец, третий вывод, который можно сделать по прочтении статьи Дмитрия Медведева. Она, судя по всему, может служить ответом критикам правительственного курса – мол, в правительстве наметились признаки «спустить прорыв на тормозах, замылив и размазав научно-образовательные компоненты (прорыва. – «НГ»), а также осушив их бюджеты».

Но, кажется, текст премьера только подольет масла в огонь этой полемики. Тем более в момент, когда 12 национальных проектов из майского указа президента РФ вступают в стадию реализации.