О перспективах партийной системы в России

Фото с официального сайта Государственной думы Федерального собрания Российской Федерации / duma.gov.ru

На падение рейтинга «Единой России» и случаи диссидентства в ее рядах, а то и дезертирства из них по ходу продвижения пенсионной реформы сетевые медиа отреагировали вбросами о якобы предстоящем разукрупнении партии власти.

Там уже обсуждают, что это будет за политструктура – типа альтернативно провластная либо как бы системно оппозиционная. И войдут ли в нее, например, Наталья Поклонская и единороссы – уклонисты от голосования за правительственный законопроект. Не обходится и без традиционной «башенной» конспирологии с упоминанием, конечно, предстоящего трансферта власти.

Пока все это выглядит лишь как проявление стремления политтехнологов к любой внутриполитической «движухе». Поэтому-то во вбросах и нет объективного разбора имеющегося негативного опыта разделения провластного контингента на несколько колонн. К примеру, в 1999–2000 годах, когда «Единство» и «Отечество» боролись друг с другом, региональные и местные власти или твердо вставали то на одну, то на другую сторону, или просто метались в ужасе.

Но с другой стороны, такие «мечты политтехнологов», видимо, все-таки не появляются просто так. Хотя формально партийное пространство России не выглядит хуже прочих. В Госдуме есть правящая партия и три поменьше оппозиционных. Еще с десяток структур ходят на выборы на уровне субъектов РФ и муниципалитетов. И есть остальные – проявляющие активность эпизодически или вовсе без нее.

По данным Минюста, на единый день голосования имели право выйти 63 партии. Еще две пока проходят регистрационные процедуры. И партстроительство продолжается. В списке оргкомитетов – 32 графы, последняя заполнена две недели назад некой Российской республиканской партией.

Реально же ситуация иная. К примеру, никак не удается получить официального статуса явно показавшей себя силе – активистам Алексея Навального. К нему, конечно, тоже есть вопрос – может ли политик, считающий себя опытным, наступать на грабли три раза подряд? Однако в его случае придирки Минюста показывают свою не столько надуманность, сколько какую-то печальную архаичность.

В принципе сейчас в тени ЕР никакие другие партии и не растут, а те, что оказались ближе к ее стволу, – чахнут. Сама ЕР – это дурно сделанная реинкарнация КПСС, в ней состоят либо по должности, либо в интересах бизнеса. Но если советские коммунисты долго не верили, что им есть замена, то у единороссов все альтернативы перед глазами. Поэтому-то они и подавляют их сурово – и чем ниже уровень власти, тем жестче.

Еще года три назад ожидалось, что число партий вот-вот дойдет до сотни, но теперь перспектива ближайших трех лет – это его резкое сокращение. Чистке будут подвергнуты те, которые в нарушение закона не участвовали в строго определенном количестве избирательных кампаний того или иного уровня. В 2019-м под секвестр попадут не менее 13 политструктур, дальше их будет еще больше.

Это значит, что к выборам Госдумы – 2021 широкая витрина российской демократии, открытая в 2012–2013 годах, будет, по сути дела, заколочена. И на партийном магазине останется лишь скромная вывеска. Что же касается обновления товарного ассортимента, то ждать его не стоит. В России, конечно, локально применяются современные формы организации политического пространства вроде сетевых движений, волонтерских штабов и общественного финансирования. Однако в законе о партиях эти новации не появятся только потому, что они могут разрушить монополию ЕР. А это единственное данное в ощущениях свидетельство пресловутой политической стабильности.

Между тем для вступающих в жизнь новых поколений гражданских активистов выражение «вступить в партию», похоже, уже ассоциируется лишь с неприятными последствиями прогулки по городским газонам.