Фото Sefa Karacan/Anadolu Agency/Getty Images
Институт социологии РАН выпустил доклад, из которого следует, что 56% российских граждан считают необходимыми «существенные» перемены в стране. В 2012 году их доля составляла 28%, то есть за шесть лет она выросла в два раза. В том, что Россия по-прежнему нуждается в стабильности, и это важнее, чем перемены, убеждены лишь 44% опрошенных. 45% считают, что за последний год в стране уже произошли изменения к лучшему. Но остальные – а это более половины опрошенных – либо не почувствовали никаких перемен, либо заметили, что стало только хуже (подробнее о докладе см. «НГ» от 23.05.18).
Другими словами, если верить социологам, за шесть лет в общественном сознании произошел перелом, который отразится или уже должен был сказаться и на политике. Сохранение стабильности долгое время оставалось лозунгом правящей элиты. Под стабильностью, в частности, понимались достижения нулевых, рост доходов, формирование среднего класса – на контрасте с лихими 90-ми. Любые выборы можно было выстроить по схеме «Стабильность и ее враги» и выиграть. Улучшение положения граждан в нулевые связывалось с правильной политикой власти. Всех, кто ощутил это на себе, призывали защитить завоеванное от политических реликтов 90-х.
Однако электорат меняется. Среди избирателей с каждым годом все больше становится тех, кто не помнит 90-е или по крайней мере не ощутил на себе их лихости. Новое поколение оценивает реальность саму по себе, а не относительно прошлого, пусть даже недавнего. Людей, как показывает исследование Института социологии РАН, не устраивает низкое качество здравоохранения и образования, а также резкое снижение уровня жизни. Им сложно утешиться тем, что «в 90-е было еще хуже».
При этом мы видим, что ни в одной из последних избирательных кампаний, будь то выборы в Госдуму или выборы президента РФ, запрос на перемены не получил отражения. Его не смогла артикулировать оппозиция. Эту волну не захотела или не смогла оседлать власть. Она предпочла сменить ракурс и контекст, разыграть карту России как осажденной крепости, не сдающейся под натиском Запада. В результате президентские выборы превратились в референдум о доверии главнокомандующему, и Владимир Путин его с большим отрывом выиграл.
Программу перемен может осуществить и любая действующая власть. Однако на выборах призывы к изменениям лучше продаются, если их представляют новые лица. Сама власть ожидаемо не предложила ни нового главного лица, ни новой команды. При этом за последние годы в стране не появилось реальной конкурентной политической системы, в которой все силы могли бы свободно выдвигать тех, кого они хотят. И роль власти в том, что так получилось, велика. В результате политический процесс в России отстает от социального, да и, собственно, политического запроса самого экономически активного слоя общества. Участники этого процесса не могут или не хотят ни предложить программу перемен, ни привлекательно ее «упаковать».
Законодательное закручивание гаек в России зачастую обусловлено тем, что власть опасается неконтролируемости политического поля, резкого оформления социальных запросов, нарастания напряженности и, как крайней меры, революции. Не стоит думать, что правящая элита при этом не следит за общественными тенденциями. Она обычно внимательна к социологии, причем не только к той благостной картине, которую рисуют некоторые опросы. Решение власти, судя по всему, заключается в том, чтобы крепнущему запросу на перемены не давать политического хода. Быть может, пока не давать. Но, когда это «пока» закончится, может быть поздно, и в истории России достаточно примеров запоздалой реакции власти на требования перемен с катастрофическими последствиями для всей системы.
Игорь Субботин 
комментарии(0)