Фото Reuters
Михаил Ходорковский дал интервью «Эху Москвы». Экс-глава ЮКОСа повторил то, что говорил не раз: он готов стать лишь временным президентом, обеспечив переход к правовому государству и демократической политической системе. Он также готов быть в оппозиции как представителям нынешней правящей элиты, так и – теоретически – Алексею Навальному. Это, по его словам, необходимо, потому что во главе России любой политик, «не имея сильной и одновременно демократической оппозиции», станет авторитарным. Вместе с тем длительное управление государством Ходорковскому неинтересно.
Во многом это теоретические построения. Участие и Ходорковского, и Навального в трансформации системы серьезно затруднено. При действующем законодательстве, имея за спиной приговоры судов по уголовным делам, они не могут непосредственно заниматься политической деятельностью. Оппозицию в данный момент они вправе поддержать идеями или ресурсами. Для изменения этой роли необходимо, чтобы правила игры в политике и, в частности, законодательство стали другими. Маргинализация оппозиционных лидеров затрудняет нормальное, регулярное давление на власть и чревата тем, что процесс изменений может обрести революционный характер.
Российская власть считает, что сильная оппозиция – это агент революции, которая, в свою очередь, предполагает зачистку политических элит. Поэтому альтернативы должны либо контролироваться, либо подавляться и публично дискредитироваться. Ходорковский декларирует противоположную точку зрения. Сильная оппозиция, по его оценкам, является агентом стабильности, включая стабильное положение правящей элиты. Имея мощную альтернативу, власть сохраняет тонус, принимает относительно взвешенные решения, вовремя осуществляет внутреннюю трансформацию и вовремя может отдать мандат на управление страной, уйти в тень, дождаться удобного момента и вернуться. В свою очередь, элита, пытающаяся удержаться у власти и искусственно ослабляющая оппозицию, продлевает время своего мандата, но теряет политическое будущее. Если элита хочет выжить в политике, она должна уметь и проигрывать, и уходить.
Власть озабочена количественными показателями поддержки. Отсюда рейтинги от 65 до 85%. Качество поддержки интересует правящую элиту гораздо меньше. Речь идет о людях, которые поддерживают конкретную партию или политика сознательно, совершив акт выбора, предпочтя одну политическую программу доступным публичным альтернативам. На российском ТВ, источнике информации для большинства населения, нет конкуренции политических программ, следовательно, затруднительно говорить и о сознательной поддержке идей власти. 65–85% – это уровень конформизма. Граждане не готовы противостоять правящей элите, но многие ли готовы ее защищать, когда такая защита ей понадобится? Сомнительно.
Устранив оппозицию и не озаботившись качественной поддержкой граждан, правящая элита в перспективе ударила по собственной стабильности. При таком раскладе в случае политического кризиса карты будет раздавать обиженное властью сознательное меньшинство. Власть не потрудилась над тем, чтобы запрос левого большинства был программным, а не примитивным (сохранение и увеличение достатка любым путем). Поэтому в кризисный момент это большинство может замолчать. Нечто подобное в России уже было, причем совсем недавно – в начале 90-х.
Ходорковский, конечно, помнит и о начале 90-х, и о последовавшей левой реакции. Поэтому он не трубит музыку революции, люстрация в его версии ничем не отличается от антикоррупционной чистки бюрократии, а среди альтернатив Путину он называет Алексея Кудрина – компромиссную фигуру, потенциального кризисного менеджера, либерала и одновременно недавнего члена правящего «политбюро». Кудрина не поддержала бы левая Россия. Но, по всей видимости, Ходорковский думает о том небольшом периоде в два-три года, когда левизна молчит.
Игорь Субботин 
Дарья Гармоненко 
