Виталий Третьяков ИТАК, попытаюсь завершить анализ ситуации, сложившейся в связи с началом второй Медийной войны Кремля за выведение ОРТ из-под контроля Бориса Березовского.
Еще готовя Путина в президенты, силы, которые его поддерживали, сами показали ему, что собственно нужно сделать. Даже самый недальновидный политик (а Путин таким не является) не смог бы не извлечь из этого урока.
Во-первых, как я уже писал ранее, продемонстрировали, что общенациональные телеканалы нужно держать под контролем. Тогда вполне допустима свобода СМИ в обществе в целом, в газетах, журналах, на периферийных телеканалах. То есть и овцы (свобода слова и печати) будут целы, и волки (то есть власть) сыты.
Во-вторых, с помощью тех же СМИ создали в одночасье виртуальную партию "Единство", победившую на парламентских выборах не менее виртуальный ОВР, благодаря чему в Думе возникло лояльное Кремлю большинство (контроль над законодательной властью).
В-третьих, "работой с губернаторами", мигрировавшими, как птицы осенью, из ОВРа в "Единство", продемонстрировали, что постоянную трату сил и средств на такую "работу" эффективнее заменить выведением губернаторов из Совета Федерации.
Если Путин что и делал далее (после 24 марта) по собственной инициативе, так это творчески развивал не им созданное учение. Но развивал экономно (политика должна быть экономной, особенно при дефиците бюджета и висящих на шее долгах): чем каждый раз тратиться на лояльность губернаторов Кремлю и России вообще, лучше потратиться единожды на их депортацию в Госсовет.
Об укреплении вертикали исполнительной власти еще и до Путина не говорили разве только анархисты, Валерия Новодворская да самые шустрые из президентов республик в составе РФ.
"Консолидацию финансов", распыленных при Ельцине, Путин, естественно, тоже провел. Принцип "консолидации": от нелояльных олигархов - лояльным; от лояльных - частично государству.
Как "консолидировать" армию и спецслужбы, Путину объяснять было не надо.
Борис Березовский прав: Путин сосредоточил в своих руках необъятную власть, заодно проигнорировав идею "нулевого варианта", на приверженность которой он якобы или реально присягал.
Через "нулевой вариант" Путин перешагнул не из-за нелюбви к конкретным олигархам, а просто потому, что знал - оставь он все так, как было при Ельцине, и центры власти будут лежать там же, где при Ельцине последних лет. То есть - вне президентского кабинета.
Осталось одно - власть над информацией, без чего в современном мире эфемерны даже стены Кремля.
Атака (защита) Березовского
Образ Березовского, раскрученный им самим и особенно его врагами, оппонентами и недоброжелателями, столь мифологичен, что, думаю, не будь лично знающих его людей и телевидения, доносящего лик и фигуру олигарха до масс, многим казалось бы, что Борис Абрамович есть нечто вроде эллинского Протея, если существует вообще.
Березовский между тем, помимо существования в виде физического тела, в силу психологических особенностей этого тела, в частности неуемной энергии и расчетливого авантюризма, является еще и выразителем надежд и чаяний целого класса сверхобеспеченных, просто обеспеченных и мечтающих быть обеспеченными людей России. Причем он не боится эти надежды и чаяния не только, как сейчас именно на телевизионном жаргоне говорят, озвучивать, но и за них бороться.
Если даже допустить в его поступках 90 процентов эгоистического (а где вы видели олигархов альтруистов?), то и оставшихся десяти (при его энергии) хватит на дюжину политических партий и гражданских движений.
Мне хвалить Березовского - все равно что веревку себе мылить, но все-таки не отдать ему должное - ни себя, ни других не уважать.
Короче говоря, пусть десятой (неэгоистической) частью своего ума Борис Березовский мыслит примерно так: а если Путин (Кремль) возьмет абсолютно всю власть в стране, включая информационную, сумеет ли он этой властью правильно распорядиться? То есть Березовский пишет свое последнее открытое письмо президенту прямо как Владимир Ильич Ленин свое закрытое "Письмо съезду" по поводу в первую очередь Сталина.
И тут Березовский, как и Ленин, прав. По крайней мере прав в своих сомнениях. Ибо дело не в Путине как личности. Хотя отчасти и в этом - правда, на меня Путин не производит впечатления потенциального диктатора, тем более что это не совсем модно в современном мире. Не производит, несмотря на то что еще в декабре прошлого года я писал в "НГ", что особо отчетливо черты Сталина я вижу в трех нынешних российских политиках - Путине, Чубайсе и (sic!) Березовском.
Дело в саморазвитии монопольной власти.
Олигополии должны быть уничтожены, но не в обмен на восстановление единой государственной, то есть бюрократической, монополии на все.
Я абсолютно не согласен с тем, как НТВ освещало вторую чеченскую кампанию и осенью прошлого года, и весной этого, но это не значит, что НТВ нужно делать государственным.
Я абсолютно не разделяю жесточайшую и несправедливую критику Путина в связи с аварией "Курска", а также отмечаю то, что мы не знаем всего того об этой аварии, что знает Путин. Я категорический противник укоренившейся в большинстве наших СМИ привычки априори не верить любому российскому официальному военному источнику, что по операции в Чечне, что по катастрофе с "Курском", и априори верить любому чеченскому источнику о действиях русских военных и любому западному - по "Курску". И дело даже не в том, что это не патриотично. Это непрофессионально. Однако сегодня мы наблюдаем массовое проявление такого непрофессионализма в СМИ, какую-то эпидемию.
Путин абсолютно прав, когда говорит, что сегодня в первых рядах защитников армии и флота часто стоят те, кто своими словами и делами способствовал их разрушению. Это относится и к журналистам, и к олигархам, и к политикам.
Но все это не означает, что превращением ОРТ в подчиненную Кремлю компанию мы получим искомую правду и объективность. Получим - обратное.
Я считаю реформу Совета Федерации и неизбежной, и необходимой, и полезной - даже при всех издержках того, как она проведена и что получится на выходе этой реформы.
Я, повторюсь, уверен, что Путин не ставит себе целью ликвидировать или ограничить свободу СМИ в России. Он лишь хочет самые мощные из этих СМИ подчинить интересам государства. Он борется не против СМИ, а против квазипартий, сложившихся на базе этих СМИ.
Но он делает три главные ошибки. О первой я в свое время писал: Путин ставит знак равенства между государством и Россией, к тому же ориентируется на какое-то идеальное, никогда в России не существовавшее государство.
О второй ошибке четко сказал Березовский: Путин рискует, даже не желая того, выпустить из бутылки джинна абсолютной власти, с которым сам не сможет потом совладать.
Третья ошибка Путина: монополия власти в России неизбежно приведет в России к захоронению рынка, который все-таки есть естественная предпосылка экономического процветания. А ведь Путин - за рынок.
Олигархов нужно уничтожить как политический класс, но не как субъектов рыночной экономики или собственников СМИ. Приватизация была грабительской, но обратного пути нет. "Нулевой вариант" невозможен юридически, но практически с ним придется смириться, а все отступления от него по сути являются не восстановлением справедливости (ибо вернуть все государству - значит вернуть не народу, а бюрократии, что погубит рынок), а новым переделом собственности. Не исключено, что более выгодным обществу и стране, но не более справедливым.
Словом, не все, что хорошо для Путина как президента, хорошо для Путина как гражданина России и, следовательно, для всей России.
Не исключено, что полезно для России отобрать ОРТ у Березовского. Ей, России, и ее гражданам в конце концов все равно, будет ли ОРТ контролироваться Березовским или Путиным, если только Путин не президент государства. Путину как частному лицу я бы передал ОРТ без страха. Но Путину как президенту - нет.
И Березовский прав, когда придумывает свои комбинации, дабы контролируемый им пакет акций не достался государству. Если даже на 100 процентов он руководствуется эгоистическими интересами.
Я не боюсь, что свобода информации, а следовательно, и свобода слова будет ликвидирована в России, потому что сейчас этого можно добиться, лишь уничтожив все компьютеры, существующие в стране, и заблокировав Интернет. Но это означает впасть в феодализм уже не политический, а технологический. Путин никогда не пойдет на это, да и не сможет пойти - Россия тогда просто исчезнет как страна и нация, чего сам ВВП боится больше всего и что он поклялся не допустить.
Словом, дело не в зле альтернативности, а в слабости альтернатив позитивных, общественно благотворных. Если Березовского не будет, его нужно выдумать, создать собственными руками. И не столько для того, чтобы было на кого валить вину за все, сколько для того, чтобы, даже делая все наоборот, сначала выслушать его аргументы.
Как отделить СМИ от квазипартий, построенных на основе СМИ? Как убить олигархов политически, оставив их живыми как бизнесменов? Как заставить эгоизм олигархов работать на общество? Как сохранить свободу СМИ, выведя их из-под безраздельного контроля двух-трех людей? Как добиться того, чтобы корпоративный эгоизм журналистов и медиаимперий не становился мощнее, чем общенациональные интересы России? Вопросы злободневны. Ответы есть. Но лежат они, конечно же, не в плоскости объявления монополии на информацию и трактовку дозволенного и недозволенного в прессе.
Представим себе, что все три главных телеканала России изо дня в день хвалят Путина и Кремль вообще. Каков будет реальный рейтинг президента в обществе через год такого объективного информирования?
Я убежден, что даже нормы морали должно задавать государство. Но внедрять их через общественные и частные структуры. Так как мораль и бюрократия совместимы только при выработке норм, но никогда - при их претворении в жизнь.
Кажется, я зашел слишком далеко в попытке ответить на вопрос: "Все ли, что хорошо для Путина, хорошо для России?" Но зато теперь и ответ, по-моему, ясен. Точнее, два ответа.
Не все, что хорошо для Путина как президента, хорошо для России.
Но все, что хорошо для Путина как человека, хорошо для России.
Лично я не боюсь Путина. И не боюсь того, что при нем погибнет свобода слова у нас в стране.
А вот Сергей Леонидович Доренко, ведший с ним беседы о флоре и фауне, боится, что погибнет.
Посмотрим, кто окажется прав.
Дарья Гармоненко