Жесткая логика президентских загогулин

В СИЛУ ряда причин в последнее время я все внимательней и внимательней присматриваюсь к нюансам политического и человеческого поведения Бориса Ельцина. Особенно трудно последнее, ибо президент живет в фактической самоизоляции от внешнего мира. И изоляция эта, думаю теперь, вызвана не только его физической немощью, но в первую очередь тем, что Ельцин, на мой взгляд, кардинальным образом пересмотрел свои основные жизненные, а следовательно, и политические ориентиры. Впрочем, как раз политическое поведение президента у всех на виду. Многих оно поражает своей алогичностью, несбалансированностью, хаотичностью. Недаром всем так понравилась ельцинская автохарактеристика его политики: "Вот такая загогулина!".

Между тем в "загогулине", точнее говоря, во всех президентских загогулинах последних полутора лет наблюдается четкая, ясная, вполне определенная логика. И логика эта не привычная - любыми способами удержать власть. Это был императив прежнего Ельцина. Тем более это не логика продления власти, даже после себя, для своей семьи, хотя, конечно, мотив заботы о будущем семьи присутствует в его поведении. Но Ельцин слишком деспотичен, слишком авторитарен, слишком эгоистичен, чтобы подчинять только этому резону свое поведение.

Все так называемые знатоки души Ельцина, все его бывшие соратники, отвергнутые им или под шумок усиления нападок на него слинявшие из Кремля, прихватив то, что каждый смог или имел смелость унести, судя по всему, ни черта не понимают в нынешнем Ельцине.

Потому всем их нынешним проклятиям на его голову, как и писку крыс, бегущих с тонущего корабля, грош цена. Они не умеют объяснить Ельцина сегодня. Они в лучшем случае так же добросовестно заблуждаются в нынешних хулах на него, как добросовестно (но себе не в убыток) заблуждались ранее в неуемных его восхвалениях.

С их точки зрения, поведение Ельцина в последнее время просто абсурдно. Власть свою продлить он не может - что же кочевряжиться? Даем ему и ближайшим членам его семьи (физической, а не политической) гарантии неприкосновенности - и дело в шляпе. Черномырдин бы дал? Дал. Примаков дал бы? Дал. Что же он их снимал? Из ума выжил или камарилья попутала.

Одно время и я так думал. Но приглядевшись к некоторым поступкам Ельцина, попытавшись уловить их неслучайность (а она улавливалась), я пришел к убеждению, что во всех действиях президента последних полутора лет и уж определенно последних месяцев прослеживается вполне определенная, подчиняющая себе все остальное логика, суть которой в следующем:

Борис Ельцин совершенно сознательно готовится не к продлению своей власти, а к уходу из власти или из жизни (что для него одно и то же), ставя целью последних месяцев своего пребывания в Кремле решение всего двух, но очень сложных и во многом взаимосвязанных задач.

Все, что не соответствует этой цели, отклоняется. Все, что противоречит ей, - ниспровергается. Все, что отвлекает от достижения этой цели, - игнорируется, не замечается, вообще минует президентского внимания (кроме, естественно, некоторых проблем, которые президент обязан решать, чтобы поддерживать свой официальный статус и определенный уровень самофункционирования государственной системы России). Короче говоря, все лишнее, мешающее главному или хотя бы отвлекающее от главного, - побоку. Именно поэтому Ельцин не ездит по стране, не занимается вопросами экономики и вообще текущей политикой, не ссорится с Думой, не угрожает своим политическим оппонентам (вообще как бы не замечает их). Какие же две задачи Ельцин считает единственно значимыми для себя сегодня?

Первая - хотя бы частично восполнить три главных провала своей политики: распад СССР, угрозу распада России и угрозу возвращения коммунистов к власти.

Вторая - привести к власти (а под этим Ельцин понимает именно президентскую власть) такого человека, который, с одной стороны, сумеет ликвидировать эти три провала если и не при самом Ельцине, то хотя бы после него, а с другой стороны, обеспечить этому человеку максимальный резерв времени для ликвидации вышеозначенных провалов.

Судя по моим ощущениям и некоторым конкретным фактам (в газетной статье я их опускаю), над проблемой "что после меня" Ельцин стал задумываться в начале 1998 года. И именно тогда от абстрактных мечтаний о преемнике он перешел к конкретным действиям.

По этой логике, он снял Черномырдина не потому, что взревновал к нему, а потому, что по возрастным и волевым параметрам не видел в нем человека, способного стать тем преемником, который был ему нужен.

После ЧВС Ельцин, как казалось, совершенно неожиданно, а на самом деле продуманно или инстинктивно, но в любом варианте не случайно, дал еще один шанс молодым реформаторам, назначив главой правительства никому не известного Кириенко и оставив вполне уже дискредитированного в глазах общества и элиты Немцова его главным заместителем (вкупе с вездесущим кукловодом Чубайсом за их спинами). Тут по крайней мере не было проблемы возраста и присутствовала бездна честолюбия, которое, как знал Ельцин по себе, порой очень способствует победе. В данном случае - экономической, ибо Ельцин ждал от молодых реформаторов (в последний раз ждал) именно ее. Они же так похвалялись своим умением решать именно экономические проблемы. Молодые реформаторы, искусно владеющие только одним - фанаберией, блистательно и одновременно постыдно провалились. Из них не вышло не то что преемников - даже простых управдомов, способных удержать ситуацию под контролем.

Ельцин решил взять паузу - вновь выдвинул на первый план (безусловно, на время) ЧВС. Но Дума, не без помощи друзей из московской мэрии, Черномырдина провалила. Ельцин не был готов к роспуску Думы. Не потому, что боялся наложения политического кризиса на экономический. У него не было кандидатуры премьера-преемника, способного руководить страной на основе временных полномочий. Если бы такой был, причем не Лужков, которому Ельцин не доверял и держал в голове его кандидатуру лишь на самый исключительный, безысходный случай, он без всяких колебаний пошел бы на роспуск Думы.

Поэтому Ельцин опять взял передышку - предложил Примакова. В уверенности, что ни на какой президентский пост тот претендовать не будет. А лишь позволит Ельцину спокойно найти-таки искомую фигуру.

Но Примаков стал играть собственную игру, возможно, вполне искренно предположив, что надо максимально облегчить президенту последние два года власти. Кроме того, окружение Примакова быстро переориентировалось на цель-максимум, при достижении которой каждый на порядок повышал своей статус. Наконец, Примаков вступил в вольный или невольный союз сразу с двумя неприемлемыми для Ельцина силами - коммунистами и московской группой во главе с Лужковым. И последнее - возраст Примакова. Он тоже смущал Ельцина. Закулисные интриги вокруг Скуратова и импичмента, продемонстрировавшие неполную лояльность Ельцину и Примакова, и особенно Лужкова, поставили точку в этой игре. Президент понял, что тянуть больше нельзя: преемник, причем не такой, какой нужен ему, будет определен без него и за него. Точнее говоря, он уже определен. И даже с дублером. Это Примаков плюс Лужков.

Между тем у Ельцина были другие планы. К тому времени секретарем Совета безопасности уже работал генерал Бордюжа. Помнится, при его назначении я написал, что Ельцин готовит военного главу гражданского правительства. Или гражданского - Бордюжа снял мундир - главу военного правительства. Фактически это было одно и то же.

Зачем Ельцину был нужен такой человек? Чтобы решать проблему Чечни - один из трех остро им переживаемых своих провалов. Но Примаков был (помимо возраста и шашней с левыми) слишком осторожен и нерешителен. А Лужков и вовсе выступал за предоставление Чечне независимости. Бордюжа, однако, оказался слишком мягким генералом. Впоследствии, в истории со Скуратовым (второе заявление об уходе), это проявилось в полной мере. Поэтому Ельцин, сняв Примакова, назначил следующим премьером не Бордюжу и не Аксененко, которого ему предлагала Семья, а генерала Степашина. Вот вам, кстати, и реальная мера влияния Семьи на президента.

Это она, возможно, думала о безопасности, но не Ельцин. Он думал о Чечне, о Белоруссии, о коммунистах, о преемнике. И он вновь принял главное решение сам - а не под влиянием Семьи или Чубайса, если даже его решение и совпало с советом последнего.

Но над Степашиным, видимо, висел комплекс "поражения в Чечне". Новый премьер решил отгородиться от нее оборонительным валом. А Ельцин ждал иного.

Ставший же секретарем Совета безопасности подполковник Путин не то что по-генеральски, а по-фельдмаршальски решил проблему Скуратова. И, видимо, не меньше решительности проявил в готовности и искреннем желании раз и навсегда, еще при власти Ельцина, решить и чеченскую проблему. Дело, разумеется, не в Чечне как таковой, а в угрозе отделения от России всего Северного Кавказа с непредсказуемыми последствиями для судьбы страны в целом, в результате чего Ельцин оказался бы самым проклятым историей ее правителем. Кто-то (Семья, окружение), возможно, видел и в Путине переходную фигуру. Но не Ельцин. И в заготовленный ему текст представления нового премьера народу он самолично и неожиданно для всех, кто мечтал, что Путин - это опять на время, назвал его своим преемником.

И Путин блестяще оправдал (по крайней мере пока оправдывает) надежды Ельцины.

Распад России. С решением чеченской проблемы эта угроза снимается. Провал Ельцина ликвидирован.

Коммунисты. С нынешним рейтингом Путина нет и этой угрозы: коммунист президентом не станет. А мощная фракция левых в Думе - это Ельцина не пугает, это нормально, это демократия, это политический плюрализм.

Белоруссия - восстановление, пусть неполное, Союза (возможно, главная фантомная боль Ельцина).

Я примерно догадываюсь, как Путин решит проблему воссоединения с Белоруссией. С помощью Ельцина и под его руководством, конечно, ибо лавры объединителя должны достаться нынешнему президенту. Что у Путина есть план на этот счет, мне известно точно. Однажды в узком кругу он бросил одну реплику, которая этот план, по сути, раскрыла. Хороший план.

Свою роль в Союзе с Белоруссией Ельцин видит не в том, чтобы возглавлять этот Союз еще сто лет и тем самым оставаться в Кремле бесконечно долго. Помимо создания Союза как такового Ельцин видит свою роль лишь в том, чтобы сдерживать напор Лукашенко до тех пор, пока Путин окончательно не встанет на ноги и популярность Лукашенко перестанет представлять для президентского преемника политическую опасность и в Союзе, и внутри России. В этом и только в этом видит Ельцин свою роль.

Наконец, Путин молод. Нет опасности, что, став президентом, он отойдет от дел уже на первом сроке и передаст власть какому-нибудь вице-президенту Лужкову. Резюме: все последние полтора года Ельцин занимался решением лишь этой конкретной, исторической для себя проблемы - поиском преемника. И только по этой единственной причине менял премьеров. Только по этой.

В лице Путина он такого преемника нашел. И если тот не сорвется в Чечне, Ельцин не отдаст Путина никому. Ни под каким давлением. Даже сотни Семей. И президентские выборы 4 июня 2000 года состоятся.

Нет никаких загогулин. Есть абсолютно точный расчет. Ельцин готовится к уходу.

Нельзя не признать, что Ельцин остается самым мощным политиком России. Даже больной, он один стоит десятка лидеров ОВР, НДР, КПРФ и "ЯБЛОКА" вместе взятых. О Союзе правых сил, лидерам которых Ельцин трижды давал шанс - в правительствах Гайдара и Кириенко и в первых замах у ЧВС, и не говорю. Дети.

Он вновь переиграл своих противников. И на сей раз, кажется, во благо России. К сожалению, таких разов у него было немного. По сути, всего два-три.

Мы очень скоро узнаем, верна ли моя гипотеза относительно смысла действий последних полутора лет жизни Ельцина.