Анастасия Башкатова
Руководство Центробанка, председатель ЦБ Эльвира Набиуллина и зампред ЦБ Алексей Заботкин, судя по всему, теперь берут на себя функцию перераспределения в экономике дефицитных ресурсов. Фото РИА Новости
Представители Центробанка (ЦБ) привели новую порцию аргументов в пользу удержания высокой ключевой ставки. И это уже больше похоже на душеспасительную притчу: только пройдя через денежно-кредитные страдания, экономика сможет вырасти, потому что в ходе отбора выживут по-настоящему конкурентоспособные и рентабельные компании. Высокая ключевая ставка помогает перераспределить ресурсы, включая дефицитных работников, между неэффективными и эффективными заводами и предприятиями. И благодаря такому перераспределению удастся добиться прироста ВВП – правда не столько фактического, сколько потенциального, или, иначе говоря, умозрительного. Впрочем, желающих искать рациональное зерно в логике регулятора, судя по всему, все меньше.
Предпоследнее в этом году заседание совета директоров ЦБ по ключевой ставке состоится в следующую пятницу. Руководство ЦБ заранее готовит общественность к тому, что денежно-кредитная политика еще долго не будет смягчаться.
В понедельник зампред ЦБ Алексей Заботкин еще раз подтвердил журналистам, что регулятор допускает возможность повышения ключевой ставки на ближайшем заседании. Ранее один из сценариев ЦБ предполагал доведение ключевой ставки до 20% годовых. Пока она установлена на уровне 19% годовых.
«НГ» уже писала о том, что Центробанку все сложнее обосновывать свои жесткие денежно-кредитные меры в условиях продолжающегося роста цен, как будто почти не восприимчивых к воздействию регулятора (см. номера от 24.09.24, 10.10.24). Например, как ранее показали оценки аналитиков из Института ВЭБ, если пытаться подавить инфляцию исключительно ключевой ставкой, тогда ставку нужно повысить не на один и не на два процентных пункта (п.п.), а сразу на все 33 п.п., доведя ее до 52% годовых. Кажется, что ЦБ вряд ли на такое пойдет: слишком уж экстремальный шаг.
Но представители Центробанка действительно начинают приводить в пользу своих решений все более неожиданные доводы. Резонный вопрос: как экономике расти и развиваться в условиях чуть ли не запретительных ставок по кредитам? Заботкин рассказал как – в интервью блогеру Игорю Рыбакову. При этом зампред ЦБ сделал несколько ремарок: во-первых, его рассуждения относятся к ситуации, когда в экономике все ресурсы (мощности, оборудование, кадры, логистическая инфраструктура) уже задействованы, как это произошло сейчас; во-вторых, сам он в бизнесе все-таки не работал.
Итак, при высокой ключевой ставке экономика, по словам Заботкина, способна развиваться за счет того, что ресурсы перераспределяются от менее эффективных компаний и собственников к более эффективным: им эти ресурсы идут на пользу, они увеличивают выпуск. Описание такой логики больше напоминает пересказ душеспасительной притчи: только через тернии можно прорваться к звездам.
Главный стимул для увеличения производительности труда и эффективности – конкуренция, напомнил Заботкин. Тут, конечно, не поспоришь. Но этот тезис получил развитие. «Только в случае, если компания функционирует в условиях, когда ей требуется прикладывать усилия для того, чтобы занять больший объем рынка и при этом максимизировать свою прибыль за счет сокращения издержек, только в этом случае есть мотивация для роста производительности труда. Потому что если вы можете просто все перекладывать в цены, на своего потребителя, то какой смысл вам наращивать эффективность?» – задался вопросом Заботкин.
Высокая ставка сейчас становится в буквальном смысле инструментом отбора, хотя насколько естественного – вопрос. «Она отбирает те проекты, которые обладают наибольшей рентабельностью. А проекты, обладающие наибольшей рентабельностью, это как раз те проекты, которые требуют в наибольшей степени расширения производства, потому что это то, где наблюдается наибольшая нехватка с точки зрения спроса, который предъявляет общество», – попытался разъяснить Заботкин.
Как пример, начинается перемещение рабочих «из завода А на предприятие Б». Зампред ЦБ признал, что жесткая денежно-кредитная политика приводит и к определенным жертвам. «Да, в каких-то отраслях, наверное, произойдет сокращение выпуска, но это необходимо для того, чтобы переместить рабочие руки на те направления, которые более востребованы и которые более приоритетны», – сказал он.
|
|
Траектория темпов прироста российского ВВП в базовом прогнозе ЦБ, в процентах, в годовом сопоставлении. Оценки сделаны по состоянию на конец июля, новый прогноз будет обнародован в конце октября. Источник: Центробанк |
Так что сейчас именно высокая ключевая ставка и становится чуть ли не «единственным способом» добиться в ходе перераспределения ресурсов «прироста реального ВВП». Тут, правда, тоже делается уточнение. «Мы считаем, что в следующем году потенциальный ВВП – не фактический ВВП, который отражает спрос, а именно потенциальный ВВП, который отражает возможности предложения, – скорее всего будет расти такими же темпами, как в этом году, а может быть, даже и выше», – сообщил в интервью Заботкин.
Потенциальный ВВП, однако, по словам зампреда ЦБ, во многом предмет для дискуссий, потому что «его сложно пронаблюдать», его можно только «вычислить, аналитически рассчитать из макроэкономических моделей», но вопреки всему этому именно такой потенциальный ВВП как раз особо и заботит специалистов Центробанка.
В случае же фактического ВВП и текущая ситуация, и прогнозы уже менее воодушевляют. В августе в комментариях к своему среднесрочному прогнозу ЦБ сообщил следующее: «В третьем квартале 2024 года текущие темпы роста ВВП продолжат замедляться под влиянием нарастающих эффектов от жестких денежно-кредитных условий… По прогнозу Банка России, рост экономической активности в 2024 году сложится на уровне 3,5–4%. В 2025–2026 годах рост ВВП составит 0,5–1,5% и 1–2% соответственно. Некоторое замедление темпов роста связано в том числе с влиянием более жестких денежно-кредитных условий на прогнозном горизонте».
Замедление экономического роста, конечно, еще не спад, но это явное свидетельство того, что, несмотря на создаваемые Центробанком стимулы для рентабельных и эффективных предприятий, экономике будет сложно превозмогать усиливающуюся денежно-кредитную боль, если оценивать происходящее по факту, а не выстраивать умозрительные конструкции.
Как при этом следует из пояснений главного экономиста Института экономики роста им. П.А. Столыпина Бориса Копейкина, конкуренция – это в рыночной экономике стимул для развития и без всяких ухищрений Центробанка, в том числе даже при низкой ключевой ставке.
Для стимулирования конкуренции не нужно повышать ставку, нужно, чтобы был спрос, за который борется бизнес, и чтобы были условия, позволяющие бизнесу любого размера развиваться.
«Проблема же сверхвысокого уровня ставки, а у нас в реальном выражении она одна из самых высоких в мире, в том, что все больше инвестиционных проектов начинают уступать по доходности банковским депозитам, – отметил Копейкин. – Те проекты, которые еще могли рассматриваться даже при ставке в 15–16% годовых, после последних повышений становятся невыгодными».
Эксперт компании «БКС Мир инвестиций» Михаил Зельцер обратил внимание на то, что помимо экономической эффективности или рентабельности бизнеса есть еще социальная эффективность. «Поэтому оперировать исключительно прибыльностью нельзя. Уровень ставки кредитования не может ранжировать все бизнесы под одну гребенку. Иначе энергетические, инфраструктурные и социокультурные проекты рискуют исчезнуть», – считает аналитик.
Руководитель отдела компании «Финам» Ольга Беленькая напомнила: в материалах ЦБ уже давно говорится о том, что внутренний спрос превышает производственные возможности экономики, провоцируя устойчиво высокую инфляцию. Так что, проводя жесткую денежно-кредитную политику, ЦБ добивается охлаждения спроса, и с этим как раз и связан базовый прогноз мегарегулятора, предполагающий в ближайшем будущем замедление темпов роста ВВП.
По мнению Беленькой, с аргументом об оздоравливающем перераспределении дефицитного трудового ресурса между предприятиями отчасти можно было бы согласиться, если допустить, что с рынка уходили бы закредитованные и плохо управляемые компании, а на их место приходили бы другие, более эффективные. «Однако в реальном мире это автоматически не происходит», – добавила она.
Есть мощный пласт предприятий, связанных с государством и выполняющих госзаказы, они полностью обеспечены финансированием, поэтому не сильно нуждаются в рыночном кредитовании. «Есть еще сектора, в значительной степени монополизированные, они любую ставку легко перенесут в стоимость своей продукции», – добавила Беленькая.
Кроме того, для прихода новых компаний на рынок могут существовать иные барьеры: наличие определенного оборудования, технологий, лицензий или известности на рынке, узнаваемости. Так что может получиться и другая история: с рынка уйдут не только закредитованные, но и нормальные частные компании без большой финансовой подушки и без связей с государством, предупредила Беленькая. Они могут не пережить длительный период высоких процентных ставок, и это, наоборот, еще больше сократит предложение необходимых обществу товаров и услуг.
Наконец, и сама рабочая сила не обязательно будет перетекать в более производительные компании, она направится туда, где ей обеспечат стабильность и высокую оплату труда вне зависимости от реальной эффективности таких предприятий. Кстати, похожий пример привел в беседе с Заботкиным и Игорь Рыбаков. Допустим, учитель, видя все то, что происходит на рынке труда и непосредственно с его зарплатой, вполне может «перераспределиться» по собственной воле в репетиторство или в иную, коммерчески успешную отрасль.
