Разумных методов борьбы с инфляцией остается все меньше

Глава Центробанка Эльвира Набиуллина не готова мириться с инфляцией на уровне 6–8%. Фото РИА Новости

Сама по себе ключевая ставка Центробанка (ЦБ) уже не панацея, излечивающая экономику от чрезмерно высокой инфляции. Явное тому доказательство можно увидеть в новых расчетах, обнародованных аналитиками из Института ВЭБ. По их оценкам, повышение ключевой ставки на 1 процентный пункт (п.п.) приводит к снижению показателя инфляции на 0,15 п.п. Далее – арифметика. Приведенные цифры означают, что, чтобы снизить инфляцию с текущих примерно 9% до целевого значения (таргета) 4%, ставку нужно повысить на 33 п.п., то есть довести ее до 52% годовых. Сценарий не просто фантастический, а уже апокалиптический. Это, бесспорно, вызов, ведь и позволять ценам ускоренно расти тоже нельзя. Экономическим ведомствам предстоит изобрести особую комбинацию стимулов и ограничителей, учитывающую поставленные перед страной задачи.

Если резюмировать все дискуссии по поводу денежно-кредитной политики в России за последние несколько месяцев, а на самом деле даже и за последние несколько лет, то главное опасение, которое обычно упоминается представителями экспертного сообщества или бизнеса, состоит в том, что регулятор не всесилен. Особенно сейчас (см., например, «НГ» от 22.09.24). Разумных методов борьбы с ускоренным ростом цен – тех методов, которые еще недавно казались единственно верными, – почти не осталось.

При этом слишком заметным становится расхождение в ориентирах Центробанка, независимо принимающего решения, как ему воздействовать на отечественную экономику, и Минэкономразвития, расчеты которого ложатся в основу главного финансового документа страны, в федеральный бюджет, и тем самым тоже влияют на подходы к экономическому управлению, но уже с другой стороны – со стороны правительства.

Так, на прошедшем во вторник заседании кабмина глава Минэкономразвития Максим Решетников сообщил, что инфляция после июльского пика начала теперь замедляться и это замедление продолжится и в 2025 году. А на целевой уровень инфляция выйдет, по словам министра, в 2026 году.

Тогда как примерно 10 дней назад на пресс-конференции, посвященной очередному повышению ключевой ставки, глава ЦБ Эльвира Набиуллина описала иную перспективу: «Мы считаем необходимым вернуть инфляцию к 4% в следующем году». Никаких компромиссов. «Для этого мы готовы сохранять денежно-кредитные условия жесткими столько, сколько потребуется, – добавила Набиуллина. – Мы также готовы продолжить повышение ключевой ставки». Причем уже на ближайшем, октябрьском заседании совета директоров ЦБ (см. «НГ» от 15.09.24).

Потому что регулятор не готов мириться с инфляцией на уровне даже 6–8%, что уж говорить про 9% или выше. Это не просто важная экономическая задача, от решения которой зависит долгосрочная предсказуемость условий для инвесторов, а это в том числе остросоциальный вопрос: доходы населения не должны стремительно обесцениваться. Доводы более чем убедительны. Но способен ли регулятор действительно регулировать текущую ситуацию с инфляцией?

Одной ключевой ставки уже недостаточно. Об этом можно судить по расчетам аналитиков из Института ВЭБ. По их данным, при повышении ключевой ставки на 1 п.п. (допустим, с недавних 18% до 19% годовых) инфляция может снизиться только на 0,15 п.п. То есть приведем пример для понимания: если инфляция была 9,1%, то теперь она станет – и то не сразу, а, как мы помним, с определенными временными лагами, – 8,95%.

Ключевая ставка в стране прошла несколько этапов существенного повышения.  Источник: Центробанк

Конечно, этот расчет можно назвать грубым, потому что он не учитывает как раз те самые лаги, а также то, что у ЦБ есть и другие инструменты воздействия.

Допустим, как пояснил ведущий эксперт «Центра развития» Высшей школы экономики Игорь Сафонов, приведенный расчет хоть и показывает, насколько нужно изменить ключевую ставку, чтобы уже в следующий период инфляция вернулась к заданному значению, но он не отвечает на вопрос о том, что будет если жесткая денежно-кредитная политика будет действовать некоторое продолжительное время.

Как при этом уточнил аналитик компании «Цифра брокер» Иван Ефанов, на потребительское кредитование можно воздействовать не только ключевой ставкой. А например, еще и повышением требований к достаточности капитала у банков, отменой льготных программ, что мы наблюдали на рынке недвижимости. «Еще одной мерой борьбы может выступать ужесточение требований к заемщикам», – добавил эксперт.

Да и, как уточнил начальник отдела компании «БКС Мир инвестиций» Альберт Короев, «едва ли кто-то в экспертном сообществе действительно ждет подобных процентных ставок» – немыслимых 50% годовых. «Мы ждем перехода ЦБ к снижению ключевой ставки в следующем году», – сообщил он «НГ».

Однако приведенный выше расчет все же, по мнению другой части экспертов, ясно показывает, что природа инфляции в России в значительной степени немонетарная. «Усложнение и удорожание расчетов и логистики при внешней торговле, санкции, демография и ряд других факторов в любом случае будут влиять на уровень издержек и цены. При любой ставке. Хоть при полном запрете кредитования. Основная проблема – на стороне предложения», – комментирует главный экономист Института экономики роста им. П.А. Столыпина Борис Копейкин.

А инвестиционная активность одновременно с этим как раз, наоборот, более чувствительна к ключевой ставке, чем инфляция. По данным Института ВЭБ, повышение ключевой ставки на 1 п.п. отнимает от инвестиционного роста 0,27 п.п. «При высоком уровне загруженности мощностей и ограниченном предложении рабочей силы единственная возможность для роста (экономики. – «НГ») – повышение производительности. Что чаще всего означает необходимость инвестиций», – отметил Копейкин.

Как сообщил во вторник Решетников, инвестиции в России обеспечивают около 30% роста ВВП. «Для обеспечения роста экономики инвестиции должны расти опережающими темпами», – подчеркнул при этом министр.

Между тем если по итогам этого года ожидаемый рост инвестиций еще пока составляет, судя по данным Минэкономразвития, 7,8%, то в следующем году инвестиционная активность будет уже на уровне 2%, затем министерство ожидает инвестиционный рост примерно на 3%. Предстоящее проседание показателей Решетников объяснил эффектом высокой базы текущего года, хотя, очевидно, что сказываются и другие, в основном угнетающие факторы.

Кроме того, в правительстве, как можно судить по заявлениям Решетникова, ожидают, что даже при сохранении достигнутого высокого уровня бюджетных инвестиций «основной вклад будут вносить инвестиции за счет собственных средств предприятий». Но, как отметил Копейкин, для компаний инвестиции – это риски. «Тем более в моменте: спрос ограничивают и, судя по заявлениям монетарных властей, будут и дальше ограничивать», – напомнил он.

Под какие же тогда гарантии предприятиям наращивать инвестиционные расходы? Особенно с учетом того, что бюджетная поддержка хоть и разнообразна (от соглашения о защите и поощрении капиталовложений, использования средств Фонда национального благосостояния до развития особых экономических зон и кластерных инвестиционных платформ), но не безгранична.