Энергопереход не должен вредить экономике

Фото © Ассоциация менеджеров

Глобальный переход на возобновляемые источники энергии (ВИЭ), который казался когда-то прямой дорогой, последнее время совершается довольно извилистыми путями. Зеленая энергетика действительно набирает обороты огромными темпами, но и традиционная не отстает. Почему это происходит, как России планировать и осуществлять свой собственный энергопереход, какую роль в нем играет бизнес – эти вопросы обсудили участники дискуссии, состоявшейся в рамках форума Ассоциации менеджеров «Дело в людях».

Энергетика или экология: трудный выбор

В вопросе энергоперехода очень многое меняется год от года, заметила директор департамента внешних коммуникаций компании Эн+ Ольга Санарова. «В этом году даже говорят, что четвертый энергопереход – от ископаемых источников энергии к возобновляемым – глобально под большим вопросом, – пояснила она. – Декарбонизация, наверное, идет, а вот меняются ли традиционные источники энергии на возобновляемые планируемыми темпами – это уже вопрос».

Экологическая и климатическая повестка остается в тренде: например, как отметил директор группы по оказанию услуг в области устойчивого развития консалтинговой компании ДРТ Тимур Турсунов, риски в области экологии и изменения климата – самые значимые среди всех рисков для планеты по версии Всемирного экономического форума. Российские компании, несмотря на санкции, не могут оставаться изолированными от мировых тенденций и драйверов климатической повестки, подчеркнул он. Так, фондовыми биржами дружественных стран ко всем компаниям предъявляются требования по раскрытию информации в области ESG (экологии, социальной политики и корпоративного управления).

В мире активно развиваются углеродные рынки, на которых компании продают и покупают разрешения на выбросы CO2, отметил Тимур Турсунов: на текущий момент действуют 36 национальных и наднациональных систем, покрывающих более половины глобального ВВП, и в будущем большинство стран перейдут на углеродное регулирование. Это приведет к увеличению спроса на углеродные единицы: по ожиданиям аналитиков, к 2050 году спрос вырастет в 100 раз. И в России это тоже станет обычным рыночным механизмом, уверен эксперт.

«Мы не можем оставаться в стороне от этого глобального тренда, – уверен он. – Если наши компании не будут двигаться по климатической повестке и ставить цели по декарбонизации, они окажутся среди отстающих. Требования, предъявляемые большинством крупных экономик и мировых компаний к своим поставщикам, отразятся и на российской действительности».

В то же время в вопросах энергоперехода во всем мире наблюдается прагматичный подход. Энергетика – драйвер не только экономики, а даже просто человеческой жизни, особенно в мегаполисах, отметила заместитель директора проектного центра по энергопереходу и ESG «Сколтеха» Ирина Гайда: «Это чувствительный вопрос для любой страны – от богатой углеводородами Норвегии до Индии, где удорожание энергии на 5% приведет не просто к падению ВВП, а смерти значительного числа людей».

«Поэтому все страны, особенно в последние два года, когда обострились глобальные проблемы безопасности, делают сбалансированный выбор между экологией и энергетикой, – продолжила она. – С одной стороны, понятны преимущества возобновляемой энергетики – она не зависит от поставок полезных ископаемых. С другой, углеводороды показали свое преимущество быстрой переориентации на новые рынки».

Кому уголь, кому – ГЭС

Траектория энергоперехода поменялась в сторону синергии между улучшением экологического положения и повышением энергобезопасности, констатировала Ирина Гайда. «У России в этом отношении уникальная ситуация – у нас все хорошо с атомной энергетикой и еще лучше – с гидроэнергетикой, которые являются одними из самых низкоуглеродных, – отметила Ирина Гайда. – Например, в восточных регионах страны можно развивать гидроэнергетику не в ущерб ни экологии, ни интересам экономики и бизнеса. Большой потенциал есть у сектора ВИЭ, и ничто не мешает продавать углеводороды, которые по-прежнему востребованы в странах, где нет других опций».

«Энергопереход изменяется, драйверами становятся не только те страны, который этот процесс инициировали, но и те, кто вносит в него наибольший вклад. Например, в Китае в 2023 году до половины новой мощности в энергетике составили ВИЭ, – рассказала руководитель направления дирекции по международным проектам РУСАЛа Анна Наклескина. – Уникальное положение в энергопереходе занимают ГЭС – они обладают признаками и преимуществами одновременно и традиционных источников энергии, и новых ВИЭ: практически нулевыми выбросами CO2, а также понятными технологиями и длительным опытом эксплуатации. Именно на ГЭС, к примеру, приходится большая часть китайских инвестиций в африканскую энергетику – хотя можно было бы ожидать, что китайцы повезут туда в первую очередь свои солнечные панели».

Одна из дискуссий, сопровождающих энергопереход, касается потребления угля, и ситуация в этой области неоднозначная: даже в развитых странах оно растет, обратила внимание Анна Наклескина. «В последнее время каждый год ставит мировые рекорды по потреблению угля. И каждый год мы говорим, что со следующего года оно начнет падать. Но говорить о том, что мы можем точно прогнозировать и контролировать этот процесс, довольно трудно», – констатировала она. Причем, по ее словам, в последнее время на глобальном уровне уже говорят не об отказе от угля, а о создании новой индустрии, которая помогает снижать негативный эффект от потребления угля, например, в том числе углехимии.

«Этот подход созвучен той позиции, которой придерживаются в России: достижение углеродной нейтральности и энергопереход не должны быть вредны для экономики, – отметила Анна Наклескина. – Этот процесс должен приводить к созданию новых отраслей и рабочих мест, экономическому росту, развитию технологий, но ни в коем случае не к ухудшению жизни людей и отказу от прогресса».

Тему гидроэнергетики продолжил руководитель дирекции по климатическим рискам Эн+ Алексей Спирин. В Эн+ есть несколько проектов строительства ГЭС, но здесь важна также роль государства, подчеркнул он. «У нас есть желание инвестировать в эти проекты, но нужно понимать, что во всем мире развитие любого вида генерации происходит с участием государства, с его вложениями, без этого ничего делаться не будет. Например, в Китае есть безуглеродная добыча нефти, которую обеспечивают ветряки. Но это реализуется не только за счет компаний, но и за счет государственных средств. У нас огромный потенциал для энергоперехода, а государство должно иметь политическую волю для того, что двигаться в этом направлении», – уверен Алексей Спирин.

Климатические проекты: настоящее и будущее

Российский бизнес вообще активно занимается декарбонизацией, отметили участники дискуссии. Например, компания «ЕвроХим» реализует климатический проект по улавливанию углекислого газа и производству из него жидкой углекислоты. Добровольные климатические проекты имеют в России большой потенциал, уверена руководитель департамента по корпоративной политике компании «ЕвроХим» Татьяна Ларионова: «Этот рынок в России довольно молодой, и никто не верил, что он будет развиваться так быстро – зарегистрировано очень много климатических проектов, их исполнителями уже выпущено много углеродных единиц».

В компании рассчитывают не только на развитие внутреннего рынка углеродных единиц, но и на его интеграцию во внешние рынки. «Международная торговля углеродными единицами пока буксует, в том числе в силу геополитических интересов стран, которые заинтересованы в продвижении более дорогих технологических решений и определенных источников энергии. Здорово было бы развивать такой рынок на пространстве БРИКС, это был бы мощный стимул для климатических проектов в России», – предложила Татьяна Ларионова.

Кроме того, добровольный углеродный рынок позволяет вовлечь в климатические проекты природные экосистемы, позволяя не внедрять дорогие технологические решения, продолжила она. А у России в этом вопросе потенциал колоссальный, тот же РУСАЛ уже занимается проектами по восстановлению водно-болотных угодий и охране лесов, отметила Татьяна Ларионова.

Есть и проблемы: самые перспективные климатические проекты – лесные, считает заместитель руководителя дирекции по связям с органами госвласти и международной деятельности «Уралхима» Екатерина Спиридонова, но законопроект о них, рассматриваемый в Госдуме, сильно недоработан. Например, неясно, каким будет механизм получения углеродных единиц с лесных участков, которые находятся в аренде, какими будут сроки таких климатических проектов. Перспективу имеют также проекты по улавливанию и закачке CO2 в пласт, продолжила Екатерина Спиридонова, но компании нефтегазового сектора, прорабатывая возможность их реализации, в конце концов отказались от этой идеи – такие проекты дорогостоящие и без введения углеродного налога нецелесообразны.

Тем не менее, рынок углеродных единиц набрал довольно высокие темпы роста. Реестр углеродных единиц был запущен в сентябре 2022 года, тогда в нем был зарегистрирован один проект, а потом было несколько месяцев тишины, и это пугало, призналась Оксана Гогунская, генеральный директор компании «Контур» – оператора реестра. Но с 2023 года их стало появляться все больше, причем все это – добровольные инициативы, отметила она: несмотря на сложные экономические условия, компании выделяют на это средства, пробуют новые технологии, переоборудуют производство, словом, видят за этим будущее.

Сейчас реализуются в основном технологические проекты в энергетике, рассказала Оксана Гогунская. Тренд – переход с угля на газ, строительство новых станций ВИЭ, а также энергоэффективность – компании видят, как с помощью новых технологий сократить не только выбросы, но и потребление энергии. «Это стимул экономике трансформировать себя в условиях энергоперехода, вдобавок это и развитие технологий, а технологии тянут за собой оборудование», – подчеркнула она.

Отрицание – торг – принятие

Единства мнений в отношении энергоперехода в России нет, до сих пор появляются сомнения, споры, отметил директор Ассоциации развития возобновляемой энергетики Алексей Жихарев. Хотя, по его словам, во всем мире наблюдается беспрецедентный прирост солнечных и ветровых мощностей, рынок ВИЭ, электромобилей, накопителей энергии достиг 1,3 трлн долл., а к 2030 году дойдет до 3 трлн. «Есть психологические стадии – отрицание, торг, принятие. Пора уже принять ВИЭ и не оспаривать очевидное», – призвал он. В России по программе господдержки пока построено 4,5 ГВт ВИЭ-генерации, до 2030 года она достигнет 12 ГВт, причем уже сейчас возобновляемая энергетика в России дешевле других ее видов, добавил эксперт.

Обсуждение энергоперехода строится вокруг нескольких крупных вопросов: стоимости, влияния на климат, энергобезопасности и доступности энергии, заметил Тимур Турсунов. «За возобновляемыми источниками энергии будущее, но этот переход должен происходить разумно. Мы должны идти своим путем, но понимая, что все части этого уравнения должны быть сбалансированы», – подчеркнул эксперт.