Анастасия Башкатова
Перспективы экономики напрямую зависят от состояния здоровья населения. Фото Reuters
Человеческий капитал, если понимать под ним прежде всего ситуацию с образованием и здоровьем работников, все меньше помогает российской экономике расти. Более того – последние несколько лет, начиная с пандемии, он становится даже чуть ли не антидрайвером, следует из исследования, проведенного «Центром развития» Высшей школы экономики (НИУ ВШЭ). Его результаты обнародованы не только в профильном научном журнале, но и на сайте, который ведут специалисты Центробанка. Главный вопрос, на который у экспертов пока нет однозначного ответа: как ситуация будет развиваться дальше – после экономической трансформации 2022–2023 годов.
Человеческий капитал, включающий знания, навыки и способности работников, – это один из ключевых факторов экономического роста. Но, как сообщает в своем исследовании ведущий эксперт «Центра развития» НИУ ВШЭ Дарья Авдеева, количественные оценки его вклада в рост российской экономики немногочисленны и имеют различные ограничения. В своем исследовании Авдеева получила новые оценки этого вклада, отражающие его влияние на производительность труда.
Судя по обнародованным материалам, прежде всего анализировалось, как в стране менялась ситуация с качеством и уровнем образования, с состоянием здоровья населения, с численностью занятых в экономике.
«Выбор показателей человеческого капитала был во многом обусловлен доступностью данных. На экономический рост влияет человеческий капитал людей, участвующих в производстве, и потому предпочтение в исследовании отдавалось существующим показателям, характеризующим производительные качества работников, а не других категорий населения, – пояснила Авдеева в статье, опубликованной в новом выпуске «Экономического журнала ВШЭ». – Продолжительность образования занятых и коэффициент дожития взрослых в наибольшей степени соответствуют этому критерию. Кроме того, существование микроэкономических оценок отдачи позволяет измерить влияние здоровья и продолжительности полученного образования на производительность труда». Также уточняется, что используемый в данной работе подход адаптирует методы Всемирного банка к целям исследования и российской статистике.
Итак, если говорить про образование, то в целом за период 2000–2021 годов средняя продолжительность полученного работниками формального образования, конечно, выросла. Ключевым фактором стало увеличение охвата населения образовательными программами и числа работников с высшим образованием. Однако более детализированный анализ показывает, что, например, в 2010-е годы численность молодых когорт (в возрасте 20–24 лет) начала снижаться. И это привело к сокращению общего притока выпускников вузов на рынок труда и «стало одним из факторов замедления прироста человеческого капитала в форме образования».
Забегая вперед, упомянем еще один фактор: судя по другим исследованиям, выпускники вузов все меньше ощущают, что высшее образование – это социальный лифт, благодаря которому они могут занять более высокие статусные позиции в социальной иерархии (см. «НГ» от 16.05.24).
Далее – ситуация со здоровьем населения. «Человеческий капитал в форме здоровья повышался в 2004-м и в 2006–2019 годах, то есть после периода потрясений 1990-х и до коронакризиса, – сообщила Авдеева. – Его динамику определяли изменения коэффициента дожития взрослых, характеризующего здоровье населения в рабочих возрастах».
И кстати, одним из факторов увеличения ожидаемой продолжительности жизни в России стало повышение уровней образования населения: например, именно в группе с высшим образованием происходило снижение смертности, тогда как для группы с образованием ниже среднего смертность, наоборот, увеличивалась.
«Вместе с тем до 2017-го коэффициенты дожития взрослых фактически лишь восстанавливались к уровням, утраченным после перехода к рыночной экономике. В 2018–2019 годах, с исчерпанием возможностей восстановительного роста, позитивная динамика существенно замедлилась. Дальнейшие улучшения стали требовать качественных прорывов в сфере здравоохранения, однако ресурсы для их осуществления оказались ограничены», – напомнила автор исследования. А в 2020–2021 годах в условиях коронакризиса «достигнутые успехи в снижении смертности фактически сошли на нет».
Наконец, сказывается и общая численность занятых в экономике. «Существенный рост числа занятых в России – с 65,1 до 71 млн человек, или почти на 10%, пришелся на период 2000–2008 годов. В это время увеличивалась численность населения в основных рабочих возрастах (20–60 лет), а уровни занятости повышались на фоне быстрого роста экономики и спроса на труд», – напомнила она.
Затем начались разные перипетии: число занятых то сокращалось, то слабо восстанавливалось. Тут, правда, стоит добавить, что потом, на фоне событий-2022 на рынке труда РФ произошел настоящий переворот: начался острый кадровый дефицит, который не удалось преодолеть до сих пор.
И теперь, по данным Росстата, численность занятых в экономике колеблется на уровне 73,4–73,6 млн человек, если брать данные по итогам 2023 года и первого квартала 2024-го. И это уже особая ситуация, требующая отдельного изучения, так как даже в профильных ведомствах до конца не определились, как оценивать повышенный спрос на труд – как позитивный или негативный фактор.
С учетом всех этих факторов и противоречивых тенденций итог следующий. Основной положительный вклад человеческого капитала в рост российской экономики пришелся на период 2004–2017 годов. В среднем речь шла о ежегодном вкладе на уровне 0,6 процентного пункта (п.п.).
Причем наиболее высокие показатели наблюдались именно во второй половине 2000-х: в 2006–2009 годах среднегодовой вклад человеческого капитала в экономический рост РФ составлял 0,9 п.п. «Отчасти это объясняется эффектом низкой базы», – пояснила Авдеева. Общество в тот период как раз преодолевало шоки 1990-х годов.
Но после этого положительный импульс стал, судя по всему, постепенно затухать: в 2010–2013 годах среднегодовой вклад составлял уже 0,5 п.п., а в 2014–2017 годах – 0,4 п.п. В 2018–2019 годах «вклад человеческого капитала в рост экономики практически сошел на нет», оказался околонулевым. А во время коронакризиса он стал отрицательным из-за ухудшившегося здоровья населения: в 2020–2021 годах среднегодовой вклад составил минус 0,5 п.п.
«Однако это означает не негативную роль человеческого капитала для экономики, а негативное влияние пандемии на здоровье и производительность работников и тем самым на темпы экономического роста», – пояснила также Авдеева в своей колонке на портале «Эконс». Уточним: этот сайт ведут сотрудники Центробанка РФ с целью популяризации научных исследований по вопросам, которые попадают в фокус внимания финансовых властей; но сайт не отражает позицию регулятора, а публикуемые на нем мнения экспертов могут не совпадать с точкой зрения редакции.
Между тем пандемия негативно сказалась не только на здоровье, но и на процессах накопления человеческого капитала. «Так, согласно докладу Всемирного банка, дети школьного возраста мало чему научились за время дистанционного обучения, – сообщила также в научном журнале ВШЭ Авдеева. – Существенные ограничения возникли и для инвестиций в здоровье и раннее развитие детей дошкольного возраста. Поскольку в детстве формируется основа для дальнейшего накопления человеческого капитала, последствия этих негативных тенденций проявятся в будущем».
Начавшаяся же в 2022 году трансформация российской экономики еще острее ставит вопрос о перспективах дальнейшей динамики человеческого капитала, считает автор. «Этот вопрос требует отдельного исследования, однако уже сейчас можно обозначить некоторые риски. Часть знаний и навыков, полученных работниками до 2022 года, по всей видимости, станет неактуальной из-за структурной перестройки экономики и упрощения технологий», – ожидает Авдеева.
Также она предполагает, что запасы человеческого капитала в России уже снизились под влиянием, как это обозначено в исследовании, «массовой эмиграции». А системы образования и здравоохранения столкнулись с новыми ограничениями, которые будут препятствовать дальнейшему накоплению человеческого капитала, полагает также Авдеева.
Впрочем, с некоторыми выводами исследования можно и поспорить. Сначала отметим, что дискуссионными можно считать рассуждения об «упрощении технологий». Все же в стране сейчас предпринимается много усилий для обеспечения технологического суверенитета как раз не в ущерб технологическому развитию. Кроме того, дискуссионны ремарки про «массовую эмиграцию». По крайней мере, если брать IT-специалистов, то в апреле в Минцифры сообщали, что «две трети уехавших в 2022 году специалистов вернулись» и в прошлом году оттока айтишников не наблюдалось.
Часть опрошенных экспертов тоже поддержали далеко не все выводы и оценки из исследования ВШЭ. Но они согласились с тем, что система образования и здравоохранения в любом случае требует пристального внимания.
