Статистика вывела из бедности более 2 миллионов россиян

Вице-премьер Татьяна Голикова фиксирует рост прожиточного минимума с опережением инфляции. Фото Михаила Терещенко/ТАСС

Одному из парадоксов российской экономики – цены все выше, а официально бедных все меньше – нашлось объяснение. Как показало исследование специалистов из Института экономики (ИЭ) РАН, обновленная методика расчета устроена таким образом, что уровень абсолютной монетарной бедности, как можно судить, занижается. Ранее Росстат отрапортовал, что по итогам 2023 года за официальной границей бедности в РФ находилось 9,3% населения – исторический минимум. По оценкам же ученых, которые призывают вернуться к определению бедности по потребительской корзине – а от этого подхода, напомним, власти отказались несколько лет назад, – к бедным было бы корректнее отнести 10,8% населения РФ. Разница между официальным показателем и экспертными оценками – более 2 млн человек.

Когда речь заходит о ситуации с бедностью в стране, один из выводов, который напрашивается часто интуитивно, субъективно, состоит в том, что уровень бедности сильно занижен. Слишком многие из статистики бедных формально отфильтровываются.

Допустим, официальная граница бедности в России составила в прошлом году в целом для всего населения РФ 14 339 руб. в месяц, а для трудоспособного населения РФ она была 15 534 руб. в месяц. Из этих цифр следует, что если взять, например, семью из двух взрослых, то стоит ей увеличить свой душевой – в пересчете на каждого члена семьи – доход всего на рубль, то есть до 15 535 руб. в месяц, как она перестанет быть официально бедной. Начнет ли она после этого жить лучше? Очевидно, что нет.

Тезис о заниженности установленных сегодня официальных критериев бедности пытаются обосновать в том числе ученые. В апреле в рамках XI Московского международного юридического форума заслуженный деятель науки РФ, заведующий сектором социально-экономических исследований качества и уровня жизни Центра развития человеческого потенциала Института экономики РАН Вячеслав Бобков и ведущий научный сотрудник сектора Елена Одинцова выступили с докладом под названием «Развитие нормативного регулирования уровня жизни населения в России». После чего на сайте Института экономики РАН была обнародована и сама презентация этого доклада – по инициативе Бобкова, как он уточнил для «НГ».

Сначала исследователи напомнили о тех изменениях, которые происходили с методикой учета в стране бедных. О них ранее писала и «НГ». Предыстория следующая. С 2021 года в России начала действовать новая формула расчета прожиточного минимума (ПМ) и минимального размера оплаты труда (МРОТ). ПМ начали теперь рассчитывать в привязке не к потребительской корзине, как это было раньше, а к медианному доходу населения (медиана – величина, относительно которой у половины граждан доходы выше, а у половины – ниже). Расчет МРОТ при этом привязали к медианной зарплате.

Как сначала уверяли в Минтруде, новая модель предполагает, что размер ПМ будет расти, как и медианные доходы населения, быстрее инфляции. Но инфляция, которая в конце 2021 года уже перешагнула за 8%, вдруг нарушила эти планы. На что даже пришлось отреагировать президенту Владимиру Путину, потребовавшему прописать в бюджете на следующий год более существенный рост ПМ, чем изначально было заложено в проект: не на 2,5%, а на 8,6% (см. подробнее «НГ» от 24.12.21).

И теперь, как сообщила в начале апреля вице-премьер Татьяна Голикова, «с 2020 года прожиточный минимум вырос на 36,7%, что на 6,4% выше уровня инфляции за тот же период». Однако, как можно предположить по предыстории вопроса, добиться этого удалось методом ручного управления, к которому пришлось прибегать на самом высоком уровне.

И это еще не все. После статистических новаций несколько лет назад возникла еще одна особая проблема.

Переход к новой формуле ПМ поставил вопрос о том, с какой же бедностью нужно будет бороться правительству, реализуя указы президента. Ведь старый ПМ и новый ПМ стали несопоставимыми.

Поэтому в конце 2021 года было внедрено такое новое понятие, как «граница бедности». Как тогда разъяснялось, в основе расчета лежат «базовые границы бедности» (они соответствуют значениям величин прожиточного минимума, установленным в целом по РФ за четвертый квартал 2020-го), которые должны умножаться на индекс потребительских цен – показатель инфляции – за отчетный квартал или год.

Но и на этом преобразования не закончились. Ученые напомнили о дальнейших пертурбациях. В 2022 году произошла заморозка теперь уже нового правила расчета ПМ. Величина прожиточного минимума на 2023 и 2024 годы стала определяться законом о бюджете.

Социальная структура РФ по уровню жизни в 2020–2023 годах, в процентах от населения. ПМ – прожиточный минимум. Источник: расчеты В. Бобкова и Е. Одинцовой  из Института экономики РАН (презентация доклада)

Далее ученые сообщили: «В измененном законодательстве граница бедности и установленная законом о федеральном бюджете величина ПМ рассчитываются индексацией величины предыдущего года на общий уровень потребительских цен, а не на фактическую инфляцию, ранее – до 2021 года – определяемую по потребительской корзине. Уровень инфляции по потребительской корзине выше, чем уровень общей потребительской инфляции».

«Отказ от критериев определения минимального стандарта реальных доходов (ПМ) по потребительской корзине в условиях высокой волатильности потребительских цен на повседневные товары и услуги и динамичных структурных изменений в сфере занятости привел к искажению пороговой линии бедности и, как следствие, создал дополнительные угрозы для уровня жизни наименее и низко обеспеченных слоев населения», – пришли к выводу Вячеслав Бобков и Елена Одинцова.

Как итог – это, по их утверждению, «уже привело к занижению уровня абсолютной монетарной бедности». То есть уровня бедности, учитывающего, как доходы населения соотносятся с тем минимумом средств, необходимых для существования, который определило государство.

Судя по данным, представленным в презентации, уровень бедности в России составляет на самом деле 10,8% от населения, а не те исторически минимальные 9,3%, о которых по итогам 2023 года отрапортовал Росстат. Разница между официальным показателем и оценкой ученых – около 2,2 млн человек.

Авторы исследования перечислили предложения, что и как можно исправить. Бобков и Одинцова указали на необходимость внесения научно обоснованных изменений в закон «О прожиточном минимуме». «А именно: синонимизации понятий «черта бедности» и «величина ПМ» для измерения уровня абсолютной монетарной бедности; определения места и роли относительной бедности, определяемой в доле от медианного душевого дохода (41,2%)», – пояснили они.

«Считаем целесообразным вернуться к определению ПМ и абсолютной монетарной бедности по потребительской корзине, что соответствует мировой практике… Определять размеры пособий по нуждаемости от величины прожиточного минимума, рассчитанного по потребительской корзине», – продолжили авторы.

Также, по их мнению, «в высоко дифференцированном российском обществе необходимо определять представленность (доли и размеры) социальных слоев с разным уровнем жизни и их динамику». «Требуется разработать систему потребительских бюджетов, определяющих границы реальных душевых денежных доходов и позиционирование домохозяйств в группах с низким, средним и высоким уровнем жизни», – полагают ученые.

Предлагаются законодательные новации – это «разработка и принятие федерального закона с условным названием «О системе потребительских бюджетов, определяющих стандарты уровня жизни в Российской Федерации».

«Одним из ключевых потребительских бюджетов является социально приемлемый потребительский бюджет, – добавили авторы рекомендаций. – Он определяет границу социально-экономической устойчивости одиноко проживающего человека или семьи (в том числе с детьми). Его размер составляет примерно три прожиточных минимума, что соответствует среднедушевому денежному доходу и определяет нижнюю границу вхождения в средние слои населения по уровню материального достатка».

Вячеслав Бобков особо уточнил для «НГ», что все это – позиция авторов исследования, а не института. «Мы много лет исследуем тенденции и оценивание уровня жизни, в том числе бедности и социально-экономической дифференциации. Свою позицию доводим через публичные выступления и публикации, – пояснил Бобков. – По всем поднятым в докладе вопросам у нас имеются и ранее опубликованные материалы, которые доступны широкой общественности. Поднятые проблемы считаем очень важными, поэтому привлекаем к ним внимание».

Конечно, такие оценки и предложения ученых сами по себе тоже могут вызвать споры в среде экспертов и профильных ведомств. Между тем опрошенные «НГ» аналитики с большим интересом изучили обнародованные выводы, добавив к ним свои соображения.

Как пояснила «НГ» замдиректора Института социального анализа и прогнозирования Президентской академии Марина Карцева, «самого правильного» способа измерения бедности не существует. «Разные страны используют разные критерии в качестве «официального» показателя бедности, выбор которого во многом зависит от уровня экономического развития страны, – отметила она. – Беднейшие экономики часто ориентируются на возможность физического выживания, развитые ­– на более высокий уровень жизни». 

«Во всем мире границей бедности служит уровень прожиточного минимума. Два основных метода расчета выглядят так. Первый – абсолютный: составляется некая потребительская корзина с набором товаров и услуг. А в дальнейшем на основе статистики цен считается денежный эквивалент ПМ. Второй – относительный: за основу берется соотношение со средним или медианным доходом (в европейских странах это 60% от медианного или 40% от среднего) либо процент расходов на оплату продуктов в общих расходах домохозяйств (обычно около 50–55% от всех расходов)», – пояснил «НГ» профессор Финансового университета при правительстве Александр Сафонов.