Ольга Соловьева
Интерес китайцев к электрокарам и гибридным автомобилям продолжает увеличиваться. Фото с сайта www.news.cn
Производители ископаемого топлива выходят победителями из конфликта со сторонниками зеленой идеологии на климатическом саммите ООН в Дубае (COP28). Но победа на уровне деклараций не обещает успеха в реальном мире, где экспортеры нефти и угля находятся в обороне или отступают. Самый значимый признак отступления – курс Китая на электрификацию транспорта и создание инфраструктуры хранения зеленой энергии. Из-за невозможности согласования сроков отказа от ископаемого топлива саммит ООН продлен.
Климатический саммит COP28 должен был завершиться в полдень вторника. Однако организаторы продлили работу в попытке найти форму компромиссной финальной декларации, в которой сохранились бы намеки на сроки отказа от использования ископаемого топлива.
Причина вынужденного продления форума – непримиримая позиция адептов зеленой идеологии и реалистов, которые не видят возможности отказа от нефти, газа и угля без возврата большой части человечества в первобытное состояние (см. «НГ» от 04.12.23). На уровне аргументов или деклараций защитники ископаемого топлива одержали на саммите COP28 очевидную победу. Но эта победа имеет мало отношения к реальному глобальному спросу, поскольку крупнейшие покупатели нефти, газа и угля наращивают долю возобновляемых источников энергии (ВИЭ). Именно так действует Китай, который выстраивает новую инфраструктуру хранения зеленой энергии.
Несколько западных стран отказались подписывать проект итогового документа климатической конференции ООН, из которого были убраны положения о поэтапном отказе от ископаемого топлива. В проекте документа говорится, что стороны признают лишь «необходимость глубоких, быстрых и устойчивых сокращений выбросов парниковых газов». В документе также содержится довольно расплывчатый призыв к «сокращению потребления ископаемого топлива и одновременно его производства справедливым, упорядоченным и равноправным образом, таким образом, чтобы позволить достичь нулевого выброса углекислого газа (углеродной нейтральности) с настоящего момента до 2050 года, до или около этого срока на основе научных рекомендаций».
В спорной версии декларации также говорится о скором, но постепенном отказе от энергогенерации с помощью угля, об утроении мощности ВИЭ в мире и удвоении мероприятий по энергетической эффективности к 2030 году. Также в документе содержится пункт об отказе от госсубсидий для углеводородов. Ряд стран, в числе которых США и ЕС, не поддержали итоговое заявление без решения об отказе от ископаемого топлива. Глава МИД ФРГ Анналена Бербок назвала документ «вызывающим разочарование» и «неприемлемым». «Мы не можем поддержать этот текст», – объявила она.
«Язык, которым в тексте договора говорят об ископаемых источниках энергии, не выдерживает проверки на способность достичь цели по ограничению глобального потепления уровнем в 1,5 градуса», – поддержал представитель США Джон Керри. (О принципиальной недостижимости этой цели Парижского соглашения наша газета уже писала, см. «НГ» от 13.11.23).
Глубокое разочарование выразили и делегации островных государств. Так, министр окружающей среды Самоа Седрик Шустер, нынешний президент Альянса островных государств назвал проект соглашения конференции ООН по климату «совершенно недостаточным».
Фактически страны – участницы климатической конференции разделились во мнениях. Саудовская Аравия и Россия, а также группа к ним примкнувших стран-нефтеэкспортеров заявили, что отказ от ископаемого топлива нельзя вносить в итоговый документ: надо сосредоточиться на уменьшении выбросов, а не запрещать традиционную энергетику.
Представитель Саудовской Аравии призвал 194 страны-участницы принять во внимание мнения и опасения Эр-Рияда, подчеркнув необходимость решения проблемы выбросов путем разработки технологических решений по улавливанию углерода. Представитель Саудовской Аравии Нура Алисса подчеркивала, что итоговое решение «должно работать для всех». «Оно должно быть содержательным, должно иметь смысл, чтобы отвечать интересам каждой страны в этом зале, а не одних в ущерб другим», – указала она. Ранее саудиты даже грозили заблокировать итоговый документ, если отказ от углеводородов будет фигурировать в нем. Министр окружающей среды Ирака Джассем Абдель Азиз аль-Хаммади отмечал, что «постепенное сокращение или постепенная ликвидация использования ископаемого топлива… вызовет потрясения в глобальной экономике и увеличит неравенство в мире».
При этом порядка 80 стран, включая Штаты, членов ЕС и пострадавшие от изменения климата государства, требовали, чтобы документ по итогам COP28 четко призывал к окончательному прекращению использования ископаемого топлива. Генеральный директор COP28 Маджид Аль Сувайди заявил, что цель текста – «зажечь разговоры».
Между тем аналитики прогнозируют замедление роста спроса на нефть в Китае в следующем году. Консенсус-прогноз отраслевых экспертов и аналитиков, опрошенных агентством Bloomberg, предполагает, что спрос на углеводороды в КНР в 2024 году увеличится всего на 500 тыс. баррелей в сутки (б/с), что составляет менее трети роста в 2023 году. Основная часть роста китайского спроса в следующем году придется на нефтехимическое сырье, в том числе на нафту и сжиженный углеводородный газ (СУГ), а также на авиационное топливо. Автомобильное топливо, вероятно, станет менее важным двигателем спроса, учитывая рост использования электромобилей.
В Rystad Energy также ожидают быстрого подъема спроса на авиационное топливо – на 33% – в связи с активизацией международного туризма. При этом потребление бензина в КНР в следующем году может увеличиться менее чем на 4%, дизельного топлива – на 5%, отмечают аналитики. «2024 год может стать отправной точкой для структурного ослабления спроса на нефть и нефтепродукты, – говорит аналитик консалтинговой компании FGE Миа Гэн. – Ключевые компоненты спроса, такие как бензин и дизельное топливо, теряют импульс к росту».
При этом, по данным Международного энергетического агентства (МЭА), порядка 75% глобального роста спроса на нефть в этом году приходится на Китай. Сигналы замедления постковидного подъема в КНР и слабые перспективы глобального экономического роста способствуют снижению нефтяного рынка.
Заметим, уже более половины всех автомобилей с электродвигателем, а также гибридных машин в мире эксплуатируется сегодня именно в Китае. Только на начало 2023 года по китайским дорогам перемещалось 14,6 млн электромобилей, что составляет 53% от их общего числа в мире, которое оценивается в 27,7 млн, сообщал исследовательский институт ZSW.
И китайский рынок продолжает уверенно расти. Так, за семь месяцев этого года в стране было продано 4,5 млн электрокаров, что на 42% больше, чем годом ранее.
В компании Sinopec признавали, что пик внутреннего потребления бензина миновал, а в дальнейшем спрос на этот вид топлива будет только снижаться. В этом году электромобили и гибриды составляют почти 38% всего рынка легковых автомобилей в КНР.
Поднебесная также продолжает активно развивать системы хранения электроэнергии, что часто называется ключевым фактором невозможности наращивать потребление ВИЭ. Китай, в частности, пытается через изменение тарифов сделать объекты хранения энергии более выгодными.
Как сообщает агентство Bloomberg, в большинстве регионов Китая установили новые режимы тарифов на электроэнергию, при которых цены снижаются в середине дня и повышаются в часы пик. Предполагается, что эти изменения сократят доходы от солнечной энергии, одновременно увеличивая прибыль систем хранения, особенно батарей, которые могут покупать электроэнергию, когда цены низкие, и продавать, когда они растут.
По данным BloombergNEF, в 2023 году Китай увеличит количество установок хранения энергии более чем в три раза, отчасти из-за улучшения экономической ситуации благодаря увеличению разницы в пиковых ценах.
Китай движется к зеленому будущему быстрее всех в мире, констатируют эксперты.
«И центр этой стратегии находится в 500 км от Пекина, в пустыне Кубуки. Именно здесь заканчивается строительство первого из 225 ключевых объектов возобновляемой энергетики в Китае. На пустынных площадях через пять лет будут размещены солнечные панели и ветряные станции в невероятном количестве – общей мощностью 455 гигаватт. Это больше мощностей по производству чистой энергии, чем в настоящее время доступно в любой стране за пределами Китая, и почти соответствует размеру всей индийской энергосети, включая угольные электростанции и ядерные реакторы, третьей по величине энергосистеме в мире», – говорит доцент РЭУ им. Плеханова Павел Севостьянов. По его мнению, эти крупные ветровые и солнечные базы могут сыграть ключевую роль в китайской новой энергетической системе и ограничат спрос Китая на ископаемое топливо и зависимость Китая от импорта энергоносителей.
Старший научный сотрудник Лаборатории исследований проблем устойчивого развития РАНХиГС Содном Будатаров обращает внимание на то, что Китай внедряет строгие экологические стандарты, и российские компании, которые экспортируют товары и услуги в Китай, должны будут соответствовать этим стандартам. «Если российские компании не смогут адаптироваться к новым требованиям, это может повлиять на их способность продвигать продукцию на китайском рынке и, следовательно, на экспортные доходы», – подчеркивает он.Кроме того, продолжает эксперт, зеленые проекты Китая создают спрос на экологически чистые технологии и продукты, такие как возобновляемые источники энергии, электромобили и т.д. «Компании, которые специализируются в этих областях и могут предложить конкурентоспособные экологические продукты, могут ожидать увеличения своих экспортных доходов. Но если зеленые проекты Китая приведут к сокращению потребления углеводородных топлив или переходу на более экологически чистые альтернативные источники энергии, это может снизить спрос на российское сырье и, следовательно, на экспортные доходы России.
Маловероятно, что экспортные доходы России значительно сократятся в связи с принятыми решениями, считает ведущий эксперт «Финам Менеджмент» Дмитрий Баранов. «Потребление традиционных энергоносителей в мире не сократится немедленно. На это может уйти не одно десятилетие. К полному отказу от них пока не готовы не только добывающие отрасли, но главное – потребители, ведь практически нет технологий, которые готовы заменить традиционные энергоносители, а те технологии, что есть, – не слишком эффективны», – рассуждает эксперт.
Константин Ремчуков 