Анатолий Комраков
На фото отдыхающие на горнолыжном курорте "Шерегеш". Фото Reuters
Экономики некоторых российских регионов и моногородов зависят от добычи угля как единственной своей опоры. Внутреннее потребление и энергетических, и металлургических сортов угля, по мнению аналитиков, в ближайшие десятилетия будет стабильно. Но в перспективе до середины столетия ожидается снижение потребления этого ископаемого топлива. Уже сегодня для поддержания экономик правительство субсидирует перевозки угля на экспорт, который занимает почти половину объема вывозимых по железным дорогам за границу товаров. Другая идея, которая реализуется два последних года, – развитие неугольных секторов экономики в угледобывающих регионах РФ.
Диверсификация экономики угледобывающих регионов получила документальное оформление летом 2021 года, когда Минэкономразвития представило план такой работы для Кемеровской области и Республики Коми до 2026 года. В Кремле накануне совещания президента Владимира Путина в среду сообщили, что капитальные вложения в неугольные отрасли Кузбасса, одного из крупнейших угледобывающих регионов, за последние пять лет увеличились в 3,5 раза, там реализует 110 крупных неугольных проектов, а ожидаемый объем инвестиций – 483 млрд руб. В частности, большое внимание уделяется туризму: тут расположен знаменитый горнолыжный курорт «Шерегеш», инвестиции в который ожидаются на уровне более 200 млрд руб. Также увеличивается поддержка самозанятых и предпринимателей малого и среднего бизнеса, которые за последние пять лет получили финансовую помощь в размере 5,2 млрд руб.
В красноярских «угольных» городах – Назарово, Бородино, где находятся Бородинский и Назаровский угольные разрезы, – активно развивают проекты в сфере социального предпринимательства, открываются детские образовательные учреждения, заведения общепита, спортивные залы. Эти шахтерские города также пытаются стать центрами притяжения туристов: в Назарово, например, туристы едут вслед за звездами российского кино на ежегодный кинофорум имени советской актрисы Марины Ладыниной.
Угольная промышленность имеет особое значение для России, здесь пока не стоит вопрос полного закрытия угольных шахт, как было, например, несколько десятилетий назад в Великобритании. Там при Маргарет Тетчер строили в горняцком Уэльсе заводы по сборке японских телевизоров, шахты превращали в музеи, а из шахтеров собирали ставшие позже знаменитыми мужские хоры.
В РФ добыча угля в 2022 году составила 443,6 млн т, сообщал вице-премьер Александр Новак. В 2021-м было добыто 438 млн т. Стабильные объемы добычи были обеспечены в том числе за счет роста поставок на внутренний рынок на 12,2%. На уголь приходится около 12–13% выработанной в стране электроэнергии, а выручка от продажи за рубеж обеспечивает около 4% поступлений в госбюджет от экспорта товаров, подсчитали в российской консалтинговой компании «Яков и партнеры» (бывшее подразделение McKinsey).
При этом уголь занимает более половины объема перевозимых на экспорт товаров. По данным РЖД, уголь в структуре экспортного грузопотока в январе– июле 2023 года составил 54,7%. Для сравнения: нефтяные грузы заняли чуть более 21%, а зерно – около 4%. Погрузка угля на экспорт выросла на 3,8%, до 108,5 млн т.
По программе развития угольной промышленности России планируется, что мощности угольных предприятий к 2035 году позволят ежегодно добывать 345–518 млн т энергетического и 140–150 млн т металлургического угля. Внутреннее потребление при этом будет достаточно стабильным: если в 2022 году потребление энергетического угля составило 144 млн. т, то в 2050-м ожидается 141 млн т. По металлургическим углям ожидается небольшое убавление из-за снижения производства стали. Однако экспорт может сократиться драматически, что ударит по экономикам угольных регионов. Потребление угля в мире к 2050 году обвалится на треть (см. «НГ» от 30.05.23).
За последние 10 лет в РФ нарастили добычу и сократили внутреннее потребление угля – за счет чего двукратно увеличили экспорт. Россия теперь занимает третье место в мире по экспорту угля, доля РФ на мировом рынке составляет 16%, рассказывал министр экономического развития Максим Решетников в октябре 2022-го. При этом сама отрасль стала более зависима от внешних факторов.
«При любом колебании цен низкоэффективные предприятия по добыче угля могут оказаться в зоне риска. Этот вызов обсуждается в правительстве с 2020 года, когда в активную фазу вступили европейские процессы по декарбонизации энергетики. Именно тогда президент поставил задачу диверсифицировать экономику зависимых от угольного сектора и по доходам, и по рабочим местам регионов», – подчеркивал министр.
По его словам, ключевым фактором становится удаленность от рынков сбыта, которая теперь определяет стратегическую устойчивость региональной добычи угля. И если потенциал для экономического роста появляется у Якутии, Амурской области, Бурятии, которые находятся ближе к ключевым центрам потребления угля, то поставщики из сибирских регионов могут стать аутсайдерами как из-за удаленности от основных потребителей (уголь надо доставлять, например, по маршруту Кузбасс–Находка, а это 6 тыс. км), так и ограничений в транспортной инфраструктуре. Российский экспортный центр (РЭЦ, входит в ВЭБ.РФ) сообщил в среду, что Бурятия, Приморский и Хабаровский края стали лидерами по экспортным результатам в Дальневосточном федеральном округе (ДФО).
«Наиболее зависимым регионом от добычи угля является Кемеровская область. Доля угля в общем объеме отгруженных товаров собственного производства составляла там около 51% в прошлом году, – рассказал «НГ» аналитик Института комплексных стратегических исследований (ИКСИ) Наталья Чуркина. – Сильно зависимы от угля также Республика Хакасия (29% объема отгруженных товаров), Якутия (14%), Бурятия и Забайкальский край (по 12%). Другие угледобывающие регионы зависимы в меньшей степени, но дело в том, что от добычи угля зачастую сильно зависят отдельные моногорода».
Что касается постепенного закрытия части производств по добыче угля, то этот вариант развития событий также должен учитываться и оцениваться, считает эксперт. «В стране острый дефицит транспортной, прежде всего железнодорожной, инфраструктуры, где традиционно доминируют угольные грузы за счет более льготных и благоприятных условий. При этом Россия имеет все возможности для сведения внутреннего потребления угля в энергетике к минимуму за счет использования более чистых источников энергии в интересах экологии и населения. Таким образом, стратегия в отношении развития угольной промышленности должна сегодня выстраиваться с учетом интересов не только предприятий отрасли, но и интересов всей экономики страны и сохранения природы и здоровья граждан. И учет этих интересов также может привести к выводу о необходимости диверсификации экономик угледобывающих регионов», – говорит Чуркина.
«О сворачивании добычи угля на подобие того, как это было в странах Европы, речи идти не может. Российская угольная промышленность – одна из самых конкурентоспособных в мире и статистика нашего экспорта хорошее тому подтверждение, – сказал «НГ» замгендира Института проблем естественных монополий (ИПЕМ) Александр Григорьев. – Другое дело, что неправильно развиваться лишь за счет одного лишь экспорта, нужно стимулировать использование угля внутри страны. К примеру, Китай ежегодно вводит десятки гигаватт новых угольных ТЭС, так как это экономически обоснованно, а мы не используем достойным образом наш угольный потенциал, угольная энергетика почти не растет. В отечественной Энергетической стратегии обязательно необходимо не только отразить эту проблему, но и предложить ее решение».
Задача развивать другие сектора экономики и искать новые точки роста стоит не только перед угольными регионами, а перед большинством регионов, где сильно развита добыча полезных ископаемых, считает руководитель департамента внешних коммуникаций компании «Полилог» Лариса Гелина. «Это позволяет не только диверсифицировать экономику, но и перенаправить доходы на комплексное развитие территории. К примеру, через создания туристических зон, креативных кластеров и т.д. Развитие туристической отрасли, конечно, это не быстрый путь, но, например, в Кузбасс с 2018 года поток туристов уже увеличился в 2,6 раза – до 2,6 млн человек. Таким образом создаются дополнительные рабочие места, меняется брэнд региона, что важно с имиджевой точки зрения», говорит эксперт.
Еще один регион, успешно реализующий задачу диверсификации экономики – Якутия, говорит Гелина. «Республика, один из лидеров по промышленному росту на Дальнем Востоке и в целом по стране, держит курс на поддержку креативных индустрий: IT, кинопроизводства, анимации и т.д. Ставка на экономику знаний – еще один путь для дополнительного развития добывающих регионов», – отмечает она. Развитие новых отраслей не противоречит развитию угольной отрасли, а скорее органично усиливает стратегии развития субъектов, считает Гелина.
«Добыча угля в 2022 году по сравнению с 2021 годом в РФ выросла совсем незначительно, всего на 5,6 млн т, сокращения не произошло только из-за роста поставок на внутренний рынок. Есть сложности в логистике, происходит отставание по вывозу угля, - сказала «НГ» доцент РЭУ им. Г. В. Плеханова Юлия Коваленко. - За 2019-2022 годы доля налоговых доходов бюджета от добычи угля составила 42%, но нельзя забывать, что в доходы еще идут субсидии и субвенции».
«На фоне набирающего обороты внутреннего туризма, главное сейчас для регионов - привлечь туристов, и создать для них эффективную и достойную инфраструктуру. Также возможно развитие сельского хозяйства с современными технологиями по выращиванию различных культур – это все возможно, тем более происходит изменение климата, - добавляет Коваленко. - Кроме этого, возможно развитие малого и среднего предпринимательства, которое тоже в свою очередь может принести доходы в бюджет, причем отрасли предпринимателей могут быть совершенно различные, главное создать условия для эффективной работы».
«Не думаю, что можно говорить о полном закрытии в РФ добычи угля, как в Европе, так как у нас есть Восточный рынок, который готов покупать уголь, необходимо только решить вопросы с логистикой», - завершает Коваленко.
Константин Ремчуков 