Постсоветская Азия стала полем конкуренции Турции и Китая

И Си Цзиньпин, и Реджеп Тайип Эрдоган хотели бы усилить свое влияние в Центральной Азии. Фото Reuters

Постсоветские республики Центральной Азии стали ареной жесткой экономической борьбы Китая и Турции, которые заинтересованы в новых логистических маршрутах. На фоне растущего экономического присутствия Турции и Китая меняется и роль России в регионе. Правда, новый фактор западных санкций пока не привел к разрыву экономических связей с Россией республик Центральной Азии, отмечается в новом докладе международного Валдайского клуба.

Население постсоветской Центральной Азии составляет сегодня около 77 млн человек, в основном молодежи. Средний возраст населения Казахстана составляет 31,8 года, в Таджикистане – 25,3 года. Для сравнения: в России средний возраст населения ближе к 40 годам, а в странах Европейского союза – 43,9 года. Экономика региона Центральной Азии динамично развивается, и сегодня суммарный объем этих ВВП достиг 350 млрд долл.

Положение стран региона на перекрестке торговых путей между Азией, Ближним Востоком и Европой делает «пятерку» центральноазиатских республик привлекательной для инвестиций не только в транзитный, но и в промышленный и торговый потенциал. До сих пор, однако, из-за удаленности от морских торговых путей и слабого развития транспортно-логистической системы полноценной реализации инвестиционного потенциала региона не произошло, считают авторы доклада. Именно с этим они связывают стабильно высокий отток рабочей силы.

Ситуация не менялась, пока РФ была увлечена торговлей с ЕС, не повлияла на нее и провозглашенная в 2013 году китайская инициатива «Пояс и путь». «В таких странах, как Казахстан или Киргизия, увеличению инвестиций из Китая препятствуют коррупция, клановые порядки и высокая степень общественной синофобии», – отмечают авторы доклада.

При этом США, у которых реальные экономические интересы прослеживаются только в Казахстане, где частные корпорации владеют значительной долей добычи нефти, заинтересованы в использовании региона как инструмента влияния на своих крупнейших оппонентов – Россию и Китай. Стратегия США в регионе на 2019–2025 годы предполагает затраты около 9 млрд долл. на «поддержание демократических реформ, гуманитарных инициатив и экономического роста».

При этом страны западного союза стараются проникнуть в чувствительные для РФ сферы региона. В частности, французские компании активно пытаются войти в проекты по строительству АЭС на фоне активности Росатома по всему миру, в том числе в Турции. «Отказ от договоренностей с Европой несет существенные риски для экономического и социального благополучия страны, но те же договоренности используются Западом как дополнительный рычаг давления на руководство Казахстана», – отмечают в Валдайском клубе.

Пекин, говорится в докладе, пока не изменил свою политику по отношению к странам Центральной Азии и придерживается прежней стратегии: упор на экономику, невмешательство во внутренние дела и формирование положительного имиджа страны. При этом КНР заинтересована в функционировании существующих транспортно-логистических маршрутов, стабильном экономическом развитии и политической устойчивости региона.

Турция с начала 1900-х годов пытается играть роль лидера тюркского сообщества, она первая из всех стран мира признала независимость стран Центральной Азии (ЦА). Однако взаимодействие в рамках созданного Турцией в 2009 году Тюркского совета, куда вошли большинство стран ЦА, происходит во многом в культурно-гуманитарном ключе. Учрежденный в 2022 году инвестиционный фонд стран этого совета имеет уставной капитал в 350 млн долл., что несопоставимо с инвестициями основных внешних игроков.

Эхо западных санкций не могло не затронуть страны ЦА, так как у них традиционно плотные и интенсивные экономические связи с Россией, в том числе через интеграционные объединения (СНГ и ЕАЭС до ОДКБ) и финансовые институты (Евразийский банк развития и Российско-Кыргызский фонд развития).

«Отключение» странами Запада российских банков от международной межбанковской системы SWIFT грозило обрушить торговлю, но этого не произошло, так как к февралю 2022 года банки Казахстана, Киргизии, Таджикистана, а позже – Узбекистана подключились к созданной в России «Системе передачи финансовых сообщений» (СПФС).

Трансграничные операции физлиц также не были остановлены. Для Киргизии, Таджикистана и Узбекистана возвращение мигрантов на родину, обсуждавшееся с февраля 2022-го, грозило не только значительными финансовыми рисками для бюджета (переводы трудовых мигрантов составляют 33, 34,5 и 13% процентов ВВП в этих странах соответственно), но и серьезными социальными последствиями. В итоге с января по май количество мигрантов увеличилось в РФ в два раза по сравнению с 2021 годом, вырос и поток средств из РФ: за первое полугодие 2022 года объем денежных переводов в Киргизию составил 1,35 млрд долл. (на 94,3 млн больше, чем в 2021 году), в Узбекистане зафиксировано увеличение объема переводов из России в 2,4 раза, в Таджикистане – на 3,4%.

Впрочем, в странах отмечают и негативные последствия российско-украинского конфликта. Так, в Казахстане инфляция подскочила почти до 19%. Отключение России от мировых платежных систем и сокращение рынка труда создало угрозу для денежных переводов трудовых мигрантов Киргизии, число которых оценивается от 800 тыс. до более 1,5 млн человек. Однако риски не реализовались, и объем денежных переводов из России не сократился, а увеличился (на 10,5%). Не показал снижения и торговый оборот, который уже превысил 2 млрд долл. Экономике Киргизии помог параллельный экспорт товаров в РФ, а также рост спроса на киргизские товары и услуги со стороны нерезидентов. С 2016 по 2021 год РФ вложила в Узбекистан инвестиций на 9 млрд долл. В 2022 году Россия стала лидером по вложениям в экономику этой страны: ее инвестиции составили к концу октября около 21% от общего числа внешних вливаний в Узбекистан. В стране на российские средства реализуется 200 проектов в нефтехимии, энергетике, горной металлургии, здравоохранении и фармацевтике, легкой промышленности. Все это стало драйверами роста ВВП страны, который к концу третьего квартала составил 5,81% при инфляции в декабре 12,3% (напомним, в самой РФ ожидается сокращение ВВП от 2,9 до 2,5%).

Впрочем, турки стараются не отставать, по крайней мере планы у них обширные. Недавно сообщалось, что турецкая компания Ronesans Holding планирует вложить почти 8 млрд долл. в проекты в Узбекистане: часть средств будет вложена в «Узметкомбинат», 4,1 млрд – на развитие Алмалыкского горно-металлургического комбината, 3 млрд – на социалку, на строительство больниц и торговых центров.

«Экономики России и Центральной Азии чувствуют себя лучше, чем это прогнозировалось на Западе. Центральноазиатские партнеры стремятся выстраивать ровные отношения и с Россией, и с другими крупными игроками в регионе. Это открывает для нас широкий простор для маневра. Мы по-прежнему держим лидерские позиции по количеству совместных предприятий в странах Центральноазиатского региона», – сказал директор департамента стран СНГ МИД РФ Александр Стерник.

Мы видим усиление давления США и ЕС на элиты стран Центральной Азии, но значительная связанность с Россией и КНР не дают им поддаться на провокации со стороны Запада, отметила основной автор доклада, главный редактор портала Ia-centr.ru Дарья Чижова.

«Сотрудничество стран на просторах Евразии является гарантом экономической устойчивости в мире. Россия и другие страны – участницы ЕАЭС совместными усилиями трудятся над созданием Большого Евразийского партнерства – комплексного геополитического проекта, который опирается на лучшие практики уже существующих в Евразийском регионе интеграционных объединений, таких как ЕАЭС, БРИКС и ШОС», – заявил в четверг замминистра экономического развития РФ Дмитрий Вольвач.

«Центральноазиатские республики – это основа ЕАЭС, который не оказал положительного воздействия в рамках противодействия санкционной политике, – сказал «НГ» политолог Андрей Суздальцев. – Некоторые страны региона проводят жесткую независимую политику, как, например, Узбекистан, который отверг идею РФ о создании газового союза. В рамках региона есть проблема с энергетикой, Таджикистан контролирует 70% воды региона, необходимой для выработки энергии и в других странах. Для решения проблем нужны инвестиции, но Россия сейчас в силу тяжелой обстановки не может их предоставить. К нам возникает нервное отношение. Страны, видя, что нам нужны сторонники, требуют к себе повышенного внимания. Отсюда и довольно жесткие критические заявления в наш адрес, которые допускают лидеры некоторых стран».

Регион действительно стал зоной серьезной конкуренции различных мировых центров силы, подтверждает Суздальцев. «Турция сейчас очень активна в регионе, она совершает сюда «второе пришествие». Первое, еще в 90-е годы, было основано на культурной идентичности с проживающими здесь народами, от него в ЦА осталось хорошее образование. Сейчас же Турция хотя и использует тюркский фактор, но хочет укрепить именно свои экономические позиции. Впрочем, до сих пор каких-то крупных инвестиционных проектов, которые меняли бы судьбу региона, не видно», – говорит эксперт. 

«Китай наиболее активен здесь в сфере добычи природных ресурсов, а также поставок техники и оборудования, в то время как Турция имеет более сильные позиции в легкой промышленности, – пояснил «НГ» председатель «Русско-Азиатского делового совета» Максим Кузнецов. – Точкой конкуренции двух держав является строительный рынок и EPC-проекты (строительство под ключ с закупкой оборудования): здесь есть компетенции и амбиции как у китайских, так и турецких компаний. Сильной стороной Турции является также и культурно-дискурсивное воздействие через массовую турецкую культуру, язык и в том числе возможность для трудоустройства мигрантов из Средней Азии».