Анастасия Башкатова
Экологическая и климатическая повестка остается актуальной в любых санкционных условиях. Фото Reuters
Чтобы заслужить доверие клиентов, бизнесу надо соблюдать принципы экологичности и социальной ответственности. Так считают 83% руководителей, принявших участие в исследовании компании «Технологии доверия» (ранее PwC) и аналитического центра НАФИ. Но если брать не отдельные инициативы, а случаи, когда ценности устойчивого развития реально встраиваются в корпоративную систему стандартов, то принципы ESG пока в РФ не получили широкого распространения. Они остаются прерогативой крупных компаний. Представители бизнеса рассказали «НГ» об актуальности для России ESG-повестки в текущих условиях. В Центробанке (ЦБ) сообщили, что приветствуют стремление банков внедрять в свою практику новые инструменты в том числе зеленого финансирования. А ВЭБ.РФ рассчитывает принять участие в выдаче каждого пятого зеленого рубля в стране.
Предприниматели фиксируют запрос и общества, и рынка на необходимость соблюдения принципов экологичности и социальной ответственности, отдельные руководители и сотрудники уже принимают участие в различных инициативах, но в основном это происходит несистемно и не отражается в корпоративных стандартах. Такой вывод можно сделать из исследования, проведенного «Технологиями доверия» и НАФИ «Пазлы доверия. Ценности российского бизнеса в 2022 году».
В частности, 83% из примерно 1 тыс. опрошенных в октябре руководителей, считают: чтобы той или иной компании доверяли ее клиенты и потребители, эта компания должна соблюдать принципы экологичности и социальной ответственности.
Одновременно с этим 94% компаний заявляют, что они либо уже участвуют, либо планируют принять участие хотя бы в одном социальном проекте. Например, в экологических инициативах уже участвуют 42% компаний, а планируют – еще 32%. Однако в качестве корпоративной ценности своей компании социальную ответственность называют только 28% бизнесменов, а ответственность перед природой и окружающей средой – 27%.
Более того, авторы исследования сообщают: «Принципы ESG (environmental, social, corporate governance), подразумевающие внедрение в бизнес-процессы передовых подходов в сфере экологии, социальной политики и корпоративного управления, пока не получили широкого распространения в России».
Как пояснила «НГ» гендиректор НАФИ Гузелия Имаева, в этом случае имеется в виду именно «формализованный подход, когда эти ценности встроены в корпоративную политику компании, в общую и понятную на всех уровнях систему стандартов, когда есть определенные документы», регулирующие эту деятельность.
И другое дело – когда руководство или сотрудники, имеющие желание и возможность внести свой вклад в общественно-полезные инициативы, разрозненно и несистемно этим занимаются. «Здесь мы действительно видим высокие показатели», – отметила она.
По словам Имаевой, также нужно иметь в виду, что ESG – «прерогатива крупного бизнеса, поскольку системная реализация принципов экологичности и социальной ответственности требует более серьезных юридических и финансовых вложений».
Но теперь возникает вопрос в принципе об актуальности ESG-повестки в новых условиях в том числе для крупного бизнеса. «Одна из ключевых задач сегодня в том, чтобы сохранить бизнес, создать основу для дальнейшего развития и роста. Социальные, экологические, управленческие аспекты деятельности компаний, то есть ESG-факторы, играют при этом существенную роль как в решении текущих задач (сохранение производства, рабочих мест, цепочек поставок), так и в контексте задач средне- и долгосрочной перспективы», – сказала «НГ» управляющий директор по корпоративной ответственности РСПП Елена Феоктистова.
По ее уточнению, это связано с задачами обеспечения не только выживания, но и конкурентоспособности, возможностей выхода на рынки товаров, услуг и капиталов.
В сложившихся условиях не просто не снижается, а только возрастает роль качественного корпоративного управления, социальной ответственности бизнеса. Какими бы ни были обстоятельства, экологический и климатический факторы тоже не утрачивают своей важности для страны.
«Так что ESG-повестка не теряет актуальности в условиях новых вызовов, при этом происходит трансформация планов и стратегий, уточняются приоритеты. Их важно идентифицировать», – добавила Феоктистова. Как уточнила директор международного центра финансовой дипломатии РАНХиГС, президент «ESG-Бизнес-клуба» Галина Фомина, сейчас «фокус смещается на локализацию процессов, происходит ориентирование на национальные цели», идет больший акцент на социальную составляющую – S. А например, судя по комментарию пресс-службы Банка «Открытие», помимо учета при кредитовании компаний экологического фактора есть планы внедрения в риск-скоринг клиентов еще и факторов S и G, расширения продуктовой линейки в целом для ESG-ориентированных клиентов.
ESG-повестка, повестка устойчивого развития, предполагает внутренний и внешний контуры. Как пояснил «НГ» директор по устойчивому развитию СИБУРа Максим Ремчуков, в России внутренний запрос на эту повестку существует: «Есть федеральные проекты и инициативы, они в чем-то корректируются с учетом изменений внешней среды, но продолжают реализовываться».
Например, это касается инициатив по учету и сокращению выбросов СО2, по углеродным единицам. В сентябре в России стартовали биржевые торги углеродными единицами. Так что регулирование развивается.Хотя возникают вопросы и о том, что в «новой нормальности» станет для бизнеса драйвером развития этой повестки, потому что, по крайней мере сейчас, у бизнеса в центре внимания вопросы, связанные с операционной эффективностью.
Если говорить про внешний контур, то он, как уточнил Максим Ремчуков, сильно деформировался. Основной запрос на углеродное регулирование формирует Евросоюз, но сейчас по понятным причинам российский экспорт в ЕС сильно проседает.
Крупный бизнес, экспортеры, однако, продолжают заниматься темой устойчивого развития и ESG по нескольким причинам. «У крупных компаний устойчивое развитие сопряжено с их корпоративными ценностями. Компании продолжают развиваться, строить новые мощности, но при этом снижая воздействие на экологию и климат», – пояснил Максим Ремчуков.
Есть, по его словам, и практический расчет, актуальный, несмотря на закрытие европейских рынков. Тут можно выделить два аспекта. Первый – появляются другие рынки: Северная Африка, Ближний Восток и, конечно, Азия. Пока там нет такого регулирования, как в ЕС, но не исключено, что оно там будет динамично развиваться и быстро выйдет на те же требования, которые предъявляют в Евросоюзе, отметил Максим Ремчуков. Так что даже после переориентации экспортных потоков это может стать фактором, ограничивающим доступ к новым рынкам, для которых сейчас, казалось бы, основной критерий – цена российского экспорта.
Второй аспект сопряжен с первым. Почему в других странах, например в Азии, в принципе может появиться такое же регулирование, как в ЕС? Потому что, как пояснил собеседник издания, они участвуют в глобальных цепочках стоимости, предполагающих, что, используя нашу экспортную продукцию, они затем создают свои товары и поставляют их в том числе на те рынки, для которых такое регулирование имеет важное значение. А это значит, что в итоге и нам тоже придется подтверждать свой углеродный след.
«Тренд на увеличение прозрачности и прослеживаемости цепочек потребует от участников международного рынка соответствия критериям ESG, – пояснил также профессор Высшей школы бизнеса НИУ ВШЭ Михаил Аким. – Большинство видов российского экспорта – продукты первых переделов, в основном сырье, и потребители данного сырья в таких странах, как Китай и Индия, далее направляют свои изделия на рынки Европы и Северной Америки, а эти рынки очень чувствительны к ESG-критериям».
В свете этого актуален и вопрос финансирования проектов.
Например, на Западе зародился такой инструмент, как Sustainability Linked Loan, предполагающий, что процентная ставка по кредитам, выданным компаниям, привязывается к показателям этих компаний по устойчивому развитию. Этот инструмент известен и внутри России, у российского бизнеса уже есть опыт подобных сделок.
Максим Ремчуков указал на важность стимулирования инвестиций в экологические темы через более дешевые заимствования: «В России это может работать, потому что и таксономия принята, и программы на уровне правительства тоже приняты».Как подтвердили «НГ» в пресс-службе ЦБ, «Банк России считает важным продолжать работу, направленную на достижение целей устойчивого развития и на борьбу с изменением климата». По его мнению, большую роль могут сыграть в этом и банки. Так что регулятор приветствует стремление многих кредитных организаций к повестке устойчивого развития и внедрение в свою практику новых инструментов, уточнили в пресс-службе. «Так, постановление правительства от 21 сентября 2021 года № 1587 предусматривает и выпуск облигаций, и выдачу кредитов на проекты, соответствующие критериям зеленых и адаптационных. Некоторые банки уже формируют зеленые кредитные портфели», – отметили в ЦБ.
«Мы со своей стороны продолжаем работу над развитием финансовых инструментов, инфраструктуры, вопросов корпоративного управления, а также вопросов развития стресс-тестирования при анализе климатических рисков», – сообщили в ЦБ. В 2020–2021 годах была создана правовая база для выпуска и обращения в России зеленых и социальных облигаций, а также облигаций устойчивого развития. В 2022-м сформирована нормативная база для выпуска и обращения адаптационных облигаций, облигаций, связанных с целями устойчивого развития, и облигаций климатического перехода. С 28 ноября российские компании смогут выпускать эти новые виды облигаций.
«Как базис для развития инструмента зеленой ипотеки Банк России инициировал создание национальной системы зеленых стандартов зданий – с 1 ноября 2022 года начал действовать утвержденный национальный стандарт зеленого строительства многоквартирных жилых домов (ГОСТ Р)», – отметили также в пресс-службе.
Зеленое финансирование очень востребовано в России, сообщил вице-президент по устойчивому развитию ВЭБ.РФ Андрей Байда: «В 2021 был рекордный рост, в 2022-м, несмотря на макроэкономическую ситуацию, продолжаются выпуски зеленых облигаций». На текущий момент объем зеленых облигаций составляет 384 млрд руб.
«Совокупный эффект от реализации проектов, на которые были выделены средства – сокращение 10,6 млн т СО2 в год. Это 1% всех выбросов парниковых газов России», – обратил внимание собеседник издания. Он также сообщил о дебютном выпуске ВЭБом зеленых облигаций городского развития и о том, что в кредитном портфеле ВЭБа «20–40% зеленых проектов, это 572 млрд руб.».
«100% того, что финансирует ВЭБ.РФ, должно быть ESG, – продолжил Байда. – Мы понимаем это следующим образом. Любой проект, который мы финансируем, должен удовлетворять двум критериям: повышать уровень благополучия российских граждан, соответствовать Целям устойчивого развития ООН; способствовать технологическому развитию России».
«Мы очень подробно попытались для себя понять, какие зеленые проекты конкретно хотим финансировать. До 2030 года мы насчитали таких проектов на 19 трлн руб., это 20% российского ВВП. Основные направления следующие: зеленая городская экономика и инфраструктура, зеленая промышленность, зеленая энергетика, новые технологии», – сообщил собеседник издания. В планах, по его словам, поспособствовать привлечению каждого пятого рубля в такие проекты до 2030 года.
«Устойчивое развитие – комплекс ответственного отношения бизнеса к обществу, природе, а также качество и прозрачность управления для стейкхолдеров, – делает вывод руководитель экспертного центра «Деловой России» по ESG-трансформации Николай Кривозерцев. – Важно, чтобы внимание к таким проектам не снижалось и государство подчеркивало актуальность ESG-повестки, несмотря на геополитические события».
