Анастасия Башкатова
По мнению главы Минцифры Максута Шадаева, внедрять какие-либо ограничения для параллельного импорта технологических продуктов слишком рано. Фото агентства «Москва»
На отечественный потребительский рынок возвращаются некоторые приметы 90-х годов. Так, представители авторынка фиксируют резкий рост спроса на праворульные автомобили из Азии, которые с ноября жителям Дальнего Востока станет еще проще завозить в страну. Да и бизнес в целом на фоне экономических сдвигов и неопределенности выстраивает сейчас новую логистику, ищет поставщиков, пробует занять непривычные ниши. Главное же отличие от 90-х в том, что это происходит в условиях сформированной правовой среды и при наличии систем торгового, таможенного и технического регулирования. Кое-что, однако, вызывает опасения. Эксперты Российской академии народного хозяйства (РАНХиГС) и Института Гайдара указали на риски контрафакта, которому в рамках параллельного импорта станет сложнее противостоять.
С ноября в России упрощаются правила ввоза праворульных автомобилей из Азии. Подготовленные ранее Минфином и вступившие в силу изменения расширяют на весь Дальневосточный регион полномочия Владивостокской таможни по оформлению автомобилей для личного пользования.
«Теперь таможенный орган не будет требовать у дальневосточников документы о подтверждении проживания или присутствии лица в регионе деятельности таможенных постов Владивостокской таможни», – сообщается на портале ведомства.
И хоть в отношении автомобилей, которые ввозятся жителями других регионов, действующий порядок совершения таможенных операций не меняется, эксперты все равно ожидают, что в страну с новой силой хлынет поток праворульных автомобилей, которые, как и в 90-е годы, стали пользоваться повышенным спросом теперь не только на Дальнем Востоке.
Объем ввоза автомобилей через Дальний Восток вырос за девять месяцев текущего года до 120 тыс. единиц, это в полтора раза больше, чем за тот же период 2021-го, заявил ранее начальник Дальневосточного таможенного управления Юрий Ладыгин.
Как при этом сообщили «НГ» в пресс-службе «АвтоСпецЦентра», доля праворульных авто на Дальнем Востоке составляет 85%. При этом, по их данным, в первом полугодии 2022-го россияне приобрели почти 264 тыс. праворульных автомобилей, и их популярность продолжает расти. Например, в Центральном округе спрос на праворульные автомобили увеличился в первом полугодии на 15% по отношению к тому же периоду 2021-го, в Северо-Западном – на 14%, а допустим, в отдельно взятой Чеченской Республике – на 74%, сообщают в компании.
«Автомобили с праворульным управлением были популярны в 1990-е годы, – напоминают в компании. – Переориентирование предпочтений покупателей на автомобили с пробегом – еще одна тенденция, схожая с ситуацией 1990-х годов. Если в прошлом году покупатели делали ставку на автомобили до трех лет, то из-за резкого роста их стоимости спросом стали пользоваться авто 5–7 лет с пробегом 150 тыс. – 200 тыс. км».
Представители Федеральной таможенной службы (ФТС), в свою очередь, фиксируют, как увеличивается в стране в целом объем параллельного импорта. После легализации рост составляет около 12% в месяц, отмечал первый замруководителя ФТС Руслан Давыдов. По состоянию на конец октября в страну завезено 1,6 млн т разных товаров на 12,6 млрд долл., следовало из приведенных им данных. «В основном это электроника, техника, товары повседневного спроса, одежда, парфюмерия», – пояснял Давыдов.
Доставка товаров по параллельному импорту, по его словам, идет в основном через Дальний Восток и южную границу. «Но также и через западную границу. Она пока не закрыта наглухо, хотя поток заметно сократился, – уточнил Давыдов. – Везут главным образом лекарства, продовольствие, товары повседневного спроса».
Более того, как выяснили аналитики New York Times, международная торговля с Россией в этом году пережила даже бум вопреки санкциям. Согласно анализу торговых данных, проведенному New York Times, объем импорта в РФ, конечно, сократился по сравнению с тем, что было до внедрения новых санкций-2022, но несколько стран, в том числе Китай и Турция, после событий февраля углубили свои отношения с Россией. КНР увеличила экспорт в Россию на 24% с момента событий февраля, а Турция – на 113%, уточнили аналитики иностранного издания.
«Параллельный импорт легализован был в мае, объемы ввоза с мая по сентябрь увеличились практически в два раза, – сообщил при этом в интервью ТАСС глава ФТС Владимир Булавин. – Это говорит о том, что бизнес перестроился, находит новых партнеров, новую логистику».
Некоторые товары параллельного импорта критически важны для страны. По данным, которые сообщил журналистам Булавин, на критический импорт сейчас приходится более 1 млн т товаров стоимостью 6,7 млрд долл.
|
|
Международная торговля с Россией пережила в этом году бум после новых санкций. Оборот, учитывающий и экспорт, и импорт. Источник: New York Times |
Опрошенные «НГ» эксперты подтверждают, что сейчас на потребительском рынке можно заметить возвращение некоторых примет из 90-х годов, но это не полный возврат к тому, что было, подчеркивают они.
«Можно выделить несколько схожих трендов с перестройкой импорта, происходившей в стране в 90-х годах. На рынок выплеснулся большой объем товаров из Китая и Кореи с разными потребительскими характеристиками. Рынок сейчас – настоящий клондайк для предпринимателей», – говорит сооснователь и исполнительный директор компании Lemon.online Марина Кашина. Но только для тех из них, у кого есть хорошая бизнес-модель и доступ к финансированию. «Как и в 90-х годах, предприниматели меняют ниши – от импорта переходят к производству товаров или открывают для себя новые страны, налаживают контакты и схему логистики товаров», – добавила эксперт.
Отдельные черты похожи. «Это трудности с платежами: тогда система просто отсутствовала или работала со сбоями, а сейчас требуется поиск альтернативных вариантов, так как часть наработанных закрыта, – пояснил директор Института торговой политики НИУ ВШЭ Александр Данильцев. – То же самое с логистикой: часть налаженных наиболее удобных схем закрыта, нужны альтернативные».
«Схожими с 90-ми проблемами стали логистика, контроль над движением капитала, высокие транзакционные издержки, общая экономическая неопределенность и серый импорт, – считает завлабораторией международной торговли Института Гайдара, директор Института международной экономики и финансов Всероссийской академии внешней торговли Минэкономразвития Александр Кнобель. – Логистические маршруты перестраиваются из-за санкционных ограничений, это выявляет инфраструктурные ограничения».
А говоря, например, о Турции, следует вспомнить одну из главных примет торговли 90-х – челноков, добавил эксперт. «Этот способ поставок товаров, вероятно, на какое-то время вновь приобретет свою актуальность. Впрочем, учитывая его неэффективность, следует ожидать кратковременность такого явления», – считает Кнобель.
Но есть, конечно, очень существенные отличия. «Принципиальная разница с 90-ми заключается в том, что сегодня в стране устоялась рыночная экономика, основанная на частной инициативе, по крайней мере в потребительском секторе. При этом за 30 лет сложилась определенная правовая среда для ведения цивилизованного бизнеса: регистрации юридических лиц, индивидуальных предпринимателей, самозанятых, уплаты налогов, соблюдения прав потребителей, нетерпимость к контрафакту, проведение расчетов через банки, соблюдение таможенных правил и т.д.», – перечисляет старший научный сотрудник Института контрольно-надзорной деятельности РАНХиГС Галина Баландина.
За это время была выстроена система технического регулирования, сформирована система контроля как при ввозе товаров, так и при их реализации. По ее словам, если вспомнить, как все начиналось – челноки, кооперативы, вещевые рынки, стихийная торговля, – то, конечно, дистанция сейчас огромного размера. «Также не вызывает опасений риск резкого роста контрабанды до уровня 90-х, – считает эксперт. – Системы таможенного и налогового администрирования, основанные на использовании информационных технологий, радикально отличаются от того, что было в 90-х».
Контроль над уплатой таможенных и налоговых платежей за последние 10 лет усилился, введены системы маркировки и отслеживания передвижения продукции, так что цепи поставок в международной торговле стали прозрачными, добавил руководитель комитета по транспортной логистике «Деловой России», заместитель директора ПЭК Вадим Филатов.
И хоть бизнес действительно ищет новых поставщиков и новые ниши, но он это делает «пока еще в рамках устоявшихся правил, не уходя в теневой сектор», отмечает Баландина.
Тем не менее стандарты качества потребления снижаются. И легковые автомобили в этом плане – хороший пример. Но, по словам эксперта, «в отличие от 90-х допустимый уровень требований безопасности по-прежнему диктует государство, хотя и под влиянием рынка».
Да и если говорить точечно про авторынок, то, как отметили эксперты «Автодома», сегодня в России действует развитая дилерская сеть, выстроены все необходимые бизнес-процессы, сформирована законодательная база.
«Текущая ситуация мало чем напоминает ситуацию во внешней торговле 90-х годов. Тогда Россия либерализовала внешнюю торговлю, зарубежные компании входили на наш рынок, ожидая его роста, а отечественные производители встраивались в глобальные цепочки», – напоминает Кнобель. А сейчас основной задачей становится сохранение критического импорта и переориентация экспорта там, где это возможно.
При этом, по словам Данильцева, на потребительском рынке сейчас возможно некоторое сужение ассортимента, может быть, переход к более дешевым брендам и разновидностям продукции, «хотя это не всегда ее ухудшение». В производстве же, конечно, фиксируется некоторое нарушение цепочек поставки и необходимость их восстановления, но, разумеется, в несопоставимо меньших масштабах – «это не крах производства, а потребность в повышении его гибкости». При том что в 90-е годы, как напомнил экономист, резко упал внутренний спрос, а сейчас проблема несколько иная – удовлетворить тот спрос, который привыкли предъявлять граждане.
Но кое-что у экспертов вызывает и опасения. «Сохраняется основная проблема серого импорта – контрафакт», – считает Кнобель. Как он говорит, после решения поставлять продукцию ряда компаний в Россию без разрешения и соответственно контроля со стороны правообладателя «правительству следует уделить особое внимание разработке механизмов подтверждения оригинальности и безопасности поставляемых по параллельному импорту товаров».
«В части параллельного импорта могу отметить, что, если товар ввозится в страну вопреки воле правообладателя, вряд ли в этом случае государство сможет противостоять контрафакту», – предполагает Баландина. По ее мнению, «без участия правообладателя достаточно сложно доказать отличие оригинального товара от подделки». «Но по крайней мере государство может противодействовать распространению некачественных товаров, которые опасны для потребителя», – добавила эксперт.
Между тем, как заявляли ранее представители ФТС, легализация параллельного импорта не привела к росту выявляемой контрафактной продукции, борьба с такой продукцией не прекращалась. «В этом году за девять месяцев 7 млн единиц контрафакта мы выявили. Пока мы не фиксируем какого-то существенного перепада, роста, – сообщал Давыдов. – В 2020 году было 8 млн единиц, в прошлом – 6,5 млн».
«Мы пока не фиксируем в объемах параллельного импорта контрафактной продукции, – подтверждал и Булавин. – Хотя по тем товарным группам, которые в параллельный импорт не вошли, таможенные органы в этом году предотвратили ввоз около 7 млн единиц различной контрафактной продукции».
***
В пресс-службе Минпромторга на запрос «НГ» ответили, что, по их оценкам, сравнивать сегодняшнюю ситуацию в части импорта с 90-ми годами «абсолютно некорректно».
Говоря об импорте, 90-е можно охарактеризовать несколькими основными тенденциями. «Это резкий, даже с учетом непродолжительного подготовительного периода «перестройки», разворот от плановой экономики к рыночной, который сопровождался сильным сокращением роли государства как в части поддержки предприятий, так и в непосредственном участии во внешнеторговых операциях. Это полное открытие границ, которое, с одной стороны, позволяло насытить внутренний рынок дефицитными потребительскими товарами, но с другой – открывало бесконтрольный доступ для нелегальной продукции на внутренний рынок. Это также «челночество» – характерная особенность 90-х, когда торговцы самостоятельно доставляли мелкие партии товара, быстро реализовывали, и затем процесс повторялся», – перечислили в ведомстве Дениса Мантурова.
А сегодняшние процессы по перестройке импорта характеризуются диаметрально противоположными тенденциями. «Это адаптированность экономики и в целом населения к рыночным условиям при развитой системе государственных мер поддержки как импорта, так и экспорта. Это наличие эффективного таможенного законодательства вкупе с необходимым контролем на границе. Это также ввоз оригинальной, не контрафактной, продукции в том числе по параллельному импорту. Он осуществляется специализированными компаниями в крупных объемах с обеспечением гарантии для потребителя и со страховкой для поставщика», – пояснили в Минпромторге.
В изменившихся условиях российские предприятия налаживают новые контакты, переориентируют поставки, стремятся выйти на новые рынки. Возникновение рыночных ниш сейчас обусловлено уходом иностранных компаний – это становится «окном возможностей» для создания новых российских производств либо роста существующих. А в 90-ые годы, как напомнили в министерстве, в стране произошла полная смена экономической формации, что сопровождалось разрушением кооперационных связей. Государство тогда максимально устранилось из промышленности, что привело к утрате целых отраслей.
Отдельно в Минпромторге подчеркнули, что параллельный импорт не подразумевает разрешение ввоза неоригинальной или некачественной продукции: «Контрафакт по-прежнему остается контрафактом, с которым в том числе помогает бороться система цифровой маркировки».
«Важно понимать, что параллельный импорт – это разрешение ввоза оригинальной продукции какого-либо бренда, введенной в оборот правообладателем в другом государстве, – уточнили в ведомстве. – На товар, ввезенный по параллельному импорту, также распространяется гарантийное обслуживание, которое осуществляется импортером».
Параллельный и обычный импорт на сегодняшний день полностью обеспечивают потребности как для граждан, так и для промышленных предприятий. «Никакого дефицита товаров потребительского сектора (одежда, гаджеты и т.д.) или продукции, необходимой для функционирования производственных мощностей (комплектующие, расходные материалы), в России нет», – сообщили в Минпромторге. Отечественные компании уже переориентировались на новых внешнеторговых партнеров.
Кроме того, легализация параллельного импорта стимулирует ряд компаний возвращаться на российской рынок, что отражается в обновленных перечнях товаров, разрешенных для ввоза по этому механизму. При этом в данный момент большие усилия направлены на развитие российского производства: «В тех сферах, в которых российский производитель сможет обеспечивать потребности промышленных предприятий и конечных потребителей, применение параллельного импорта вовсе не потребуется».
«Ситуация с логистикой в большинстве случаев уже также решена, – добавили в Минпромторге. – Для нормализации работы транспортных коридоров работает штаб (по транспортно-логистическим коридорам) под председательством Андрея Белоусова. Также на базе подведомственного Минпромторгу «Информационно-аналитического центра по вопросам внешнеторговой деятельности» создан Ситуационный центр». Он помогает российскому бизнесу в поиске партнеров для безболезненной переориентации экспортных и импортных потоков.
