Причины системного отставания России нашли в неправильной приватизации

Глава РСПП Александр Шохин по-своему попытался прорваться через аргументацию ученых, критикующих основы отечественной экономической модели. Фото РИА Новости

За последние 20 лет российская экономика показала системное отставание не только от Китая и США, но и от других развивающихся стран. Не замечают этого факта только прямые выгодоприобретатели нынешней ущербной модели. При этом диагноз о системном нездоровье российской экономики звучит все чаще. И даже становится мейнстримом среди неангажированных экономистов. Истоки российской болезни некоторые экономисты видят в неправильной приватизации 90-х годов или недостаточной роли государства. Знаковым событием стал общественный резонанс научной статьи экономистов из МГУ, которые предложили лечить системную болезнь российской экономики с помощью «реприватизации».

Идеи консерваторов «дать больше государства» в экономике становятся как будто более актуальными на фоне проблем в промышленности, с производством нужных вооружений и просто экипировки для солдат. Управление экономикой тоже меняется, ей пока далеко до мобилизационной модели, к которой также призывают радикалы в том числе и от науки, но правительство уже может рулить с учетом новых обстоятельств через созданный недавно Координационный совет. Профессура МГУ считает, что модель развития экономики страны надо менять срочно, там предлагают в качестве ответных мер широкий круг мер – от реформы судебной системы до смены собственников предприятий в ходе «реприватизации». Эксперты «НГ» не отрицают, что дискуссия о реформе сырьевой модели вполне актуальна. Так же как была актуальна последние полтора десятилетия. Правда, какой эффект можно получить от реприватизации – не вполне понятно.

События на полях сражений отражаются в умах ученых, еще не поменявших перо (клавиатуру) на штык. В стране активизировалась дискуссия о необходимости перестройки нашей экономики. Правительству оказалось мало стратегических комнат для координации усилий министерств, теперь оно может нужды экономики в рамках СВО решать через Координационный совет.

Однако ученые смотрят дальше, а иногда просто назад, вспоминая опыт сталинского Комитета государственной обороны и вообще успехи СССР в трансформации промышленности, науки, сельского хозяйства и всего общества (пропуская ГУЛАГ) под нужды обороны. Очередную попытку сделали профессора экономического факультета МГУ Кайсын Хубиев и Иван Теняков в своей статье для журнала «Вопросы политической экономии».

По их данным, за 30 лет с начала рыночных реформ реальный ВВП России превысил показатель 1990 года только на 20–25%, в то время как значение мирового ВВП в 2019 году почти в три раза превышало аналогичный показатель 1990 года.

Вопрос об уровне устойчивости и эффективности российской модели экономики приобретает жизненно важное значение под давлением драматических геополитических событий, пишут ученые. Они отмечают, что существуют два основных подхода к оценке сложившейся модели, и кроме тех, кто видит глубокий провал в результате радикальных реформ, «провал частной собственности», есть и те, кто главным итогом 30 лет считает наличие самой «нормальной» рыночной экономики и с этих позиций вектором развития принимает принципы, заложенные в основание реформ – «долиберализацию», включая «вторую волну приватизации».

Проанализировав стратегическую цель технологического развития, которую президент Владимир Путин выдвинул в июне 2022 года, авторы статьи пришли к выводу, что без активного и целенаправленного участия государства эта задача решена быть не может, так же как она не решалась в течение 30 лет. По масштабам и сложности они сравнили ее с индустриализацией первой половины прошлого века. И предложили ни много ни мало – использовать наработки тех лет: разработать программу, на ее основе составить пятилетний план реализации, выделить госбюджет. Есть и веяние новых времен: необходимо ввести индикативное планирование для частных инвестиций и предотвратить утечки капитала за рубеж, чтобы он как-то превратился в инвестиции в отечестве.

Экономисты предложили в рамках реорганизации системы частной собственности провести «реприватизацию», сделав все ранее приватизированные предприятия объектами инвестиционных конкурсов.

По их задумке, новые собственники (а это могут быть и государство, и трудовые коллективы) будут возмещать прежним владельцам средства, потраченные при приватизации.

Лента Мебиуса в холле экономического факультета МГУ может символизировать и бесконечные споры о приватизации в РФ.  Фото с сайта www.econ.msu.ru

Проводить национализацию в России нет необходимости, мы исходим из рыночных условий, заявил Владимир Путин на сессии Международного дискуссионного клуба «Валдай» на прошлой неделе.

Резко высказался об идее ученых из МГУ глава Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) Александр Шохин. «Рад тому, что, хотя был распределен на кафедру политэкономии экономического факультета МГУ, не пошел туда работать. Наверное, это у профессоров постковидный синдром», – прокомментировал Шохин идею экономистов.

Даже если идеи «реприватизации» окажутся в очередной раз невостребованными, есть и другие: ректор РАНХиГС Владимир Мау, например, предложил недавно подумать о переходе к мобилизационной экономике, так как частный сектор, по его словам, не готов инвестировать из-за высокой неопределенности. При этом он считает, что такая модель не противоречит рынку и не означает перехода к советским практикам. Он пояснил, что экономическая мобилизация предполагает усиление роли государства, специфичный рынок труда, институционализацию индивидуальных предпринимателей, малого и среднего бизнеса.

«На мой взгляд, проблемы с самой рыночной моделью развития нашей экономики нет, аналогии с последней стадией перед крахом советской экономики сейчас не работают, – сказал «НГ» главный научный сотрудник Института экономики РАН Игорь Николаев. – Наоборот, отставание в развитии за 30 лет в первую очередь связано с теми ошибками, в том числе и в приватизации госсобственности, которые были сделаны в первый, неоправданно затянувшийся период имплементации у нас этой модели».

Но сейчас тема реприватизации неактуальна, считает Николаев. «Сейчас самый мощный, доминирующий фактор в нашей экономике – это санкции, которые в начале декабря грозят еще расширить за счет ограничений на импорт нашей нефти. «Реприватизация» не сможет здесь что-то исправить. В экономике сохраняется высочайшая степень неопределенности, из-за чего трудно представить инвестора, который пойдет сейчас на риск. Несмотря ни на какие посулы, создать какие-то стимулы в такой неопределенности просто невозможно», – говорит эксперт.

Активизацию дискуссии Николаев объясняет тем, что экономисты думают над тем, как страна должна адаптироваться к новой ситуации. «В том числе на такие исследования есть запрос и со стороны власти. Приватизация, национализация – это очень чувствительные темы, они обсуждаются все эти годы, и неудивительно, что сейчас на них вновь обратили внимание», – говорит он.

«Почва для дискуссии, безусловно, есть, – сказал «НГ» председатель Совета по финансово-промышленной и инвестиционной политике Торгово-промышленной палаты РФ Владимир Гамза. – За последние 30 лет Россия развивалась почти в 1,5 раза медленнее, чем мир в среднем, то есть с учетом самых бедных стран Африки и Латинской Америки. Очевидно, что сырьевая модель экономики завела нас в тупик: промышленность сильно просела, некоторые отрасли, например станкостроение, вообще у нас практически умерли, по всем отраслям значительный износ основных фондов и сильнейшая зависимость от импорта». Поэтому, отмечает эксперт, необходимость перехода экономики с сырьевой модели на промышленно развитую сейчас на повестке: «Об этом, кстати, и указ президента России 2020 года о национальных целях развития. И дело сейчас не в собственниках, не в национализации корпораций. Государство, возможно, эффективнее с точки зрения консолидации ресурсов, но оно неэффективно в управлении ими. Ведь для развития нужен предпринимательский риск, а для чиновников он практически неприемлем, они боятся ошибиться: тут же придет прокурор, и поэтому их главная задача – самосохранение. В результате у нас большинство «институтов развития» превратились в безрисковые кредитные институты – финансируют под банковские, а то и государственные (!) гарантии. Вместо создания больших конкурентных отраслевых рынков мы идем по пути создания госкорпораций, у нас уже и так более 50% хозяйствующих субъектов – с госучастием». 

«Масштабная целевая смена собственников – это вопрос политический, а не экономический, – говорит Гамза. – Во всем мире есть большое госимущество, есть госкорпорации, но там они управляются не назначенцами из чиновников, а независимыми профессиональными управляющими компаниями, которые получают это право на конкурсах и страхуют свою ответственность, а значит за результатами их работы следят не только чиновники и прокуроры, но и общество, рынок, их конкуренты, наконец».
Что могло бы сделать сейчас наше государство, на мой взгляд, – это применить новые механизмы и инструменты для поддержки и развития промышленности, говорит эксперт. «У нас со времен РСФСР сохранилось около 30 тыс. крупных и средних промпредприятий – с коллективами, знаниями, опытом, инфраструктурой, партнерами. Им нужно, во-первых, помочь с финансированием модернизации и реновации, и, во-вторых, они должны получить государственные гарантии и помощь в том, что хотя бы в течение трех-пяти лет их новая, импортозамещающая продукция будет защищена от возврата в страну массового импорта».