Анастасия Башкатова
Главе Роспотребнадзора Анне Поповой предстоит иначе оценить число болеющих COVID-19. Фото фонда «Росконгресс»
В США подсчитали, во сколько обойдется экономике страны проблема «долгого ковида». В случае потери трудоспособности у 4 млн работников (а эта цифра обсуждается как реалистичная) потери составят 230 млрд долл. в год. Аналогичные расчеты для экономики РФ затруднительны хотя бы потому, что, как поясняют эксперты, у нас «нет серьезных исследований частоты развития длительного ковида». В итоге диапазон оценок с учетом разных подходов составляет от 2–3 до 100 млрд долл. в год. Кроме того, как сообщают в Высшей школе экономики (ВШЭ), у Роспотребнадзора, судя по всему, теперь нет понимания и того, сколько в России реально болеет ковидом. Публикуемый оперштабом показатель коллективного иммунитета не только неуклонно падает, составляя теперь около 12% при цели 60–80%, но и, видимо, ничего не отражает. Что, однако, не снижает важности ревакцинации и иных мер профилактики.
Проблема «долгого ковида» (Long COVID) все еще остается недооцененной. Она напрямую влияет на продуктивность работников и перспективы экономики. В частности, как сообщает внештатный старший научный сотрудник Брукингского института (Вашингтон) Кэти Бах, в компетенции которой входит анализ ситуации с оплатой и производительностью труда, сейчас около 16 млн американцев могут иметь «длительный COVID».
Ссылаясь на данные исследований, Бах уточнила, что примерно каждый четвертый переболевший ковидом испытывает различные негативные последствия для своего здоровья в течение трех месяцев или даже дольше. Причем часть из них сталкиваются с куда более серьезными изменениями, чем хроническая усталость, – фактически можно говорить о потере трудоспособности.
По оценкам, которые привела Бах, 4 млн работников, устроенных на полный рабочий день, могут иметь сниженную трудоспособность. Снижение трудоспособности у 4 млн работников означает 230 млрд долл. в год потерянных экономикой доходов, уточнила она. Если же число переболевших «долгим ковидом» будет увеличиваться на 10% в год, то к 2030-му экономические потери, по ее оценкам, достигнут уже «полтриллиона долларов в год», сообщается в материале на сайте Today.
Логично предположить, что проблема «лонгковидных» экономических потерь актуальна и для России, правда, более или менее точно оценить их масштаб проблематично.
По данным Международного валютного фонда за 2021 год, ВВП РФ в долларовом эквиваленте примерно в 13 раз меньше ВВП США. Если брать показатель ВВП по паритету покупательной способности (ППС), то российский будет меньше американского в 5 раз. А в пересчете на душу населения наш ВВП по ППС меньше американского примерно в два раза.
Так что есть несколько вариантов, как считать потери. «Если исходить из официальных оценок производительности труда, то применительно к России эти потери должны быть приблизительно в 2,5 раза ниже, чем в США», – отметил главный специалист отдела компании «ИВА Партнерс» Артем Клюкин. То есть, судя по всему, это примерно 100 млрд долл. в год.
Но также в странах различается общее число выявленных заражений: в США их примерно 90 млн против 18,5 млн в РФ. «Если посчитать процент американских пациентов, имеющих синдром «долгого ковида», от общего числа заболевших и транслировать результат на нашу страну, то окажется, что в зоне риска находятся примерно 4,5 млн человек, из которых 2,3 млн относятся к категории трудоспособных, – сказал «НГ» доцент РЭУ им. Г.В. Плеханова Максим Максимов. – При этом, учитывая большую доступность реабилитационных процедур и более высокий уровень медицинского обслуживания по ковид-кейсам в России, можно считать, что в зоне риска находится порядка 1,4 млн человек».
Так что без учета расходов на дополнительную медицинскую реабилитацию пациентов с «долгим ковидом», «потери для национальной экономики можно оценить в сумму, примерно равную 2,8–3 млрд долл. в год», считает Максимов. «Данный результат построен на предположении, что каждый из числа находящихся в зоне риска по «долгому ковиду» пропустит по болезни две недели, производительность труда взята равной показателям Росстата за 2019 год (более свежих данных нет)», – сообщил эксперт.
Кроме того, эксперт рынка HealthNet Национальной технологической инициативы Андрей Ломоносов уточнил, что влияние «долгого ковида» на экономку будет существенно отличаться в том числе из-за страновых, психологических особенностей отношения к собственному здоровью. Ведь некоторые негативные последствия, характерные для ковида, наблюдались и в «доковидную эру» после других заболеваний. И это в России не вызывало особых эмоций ни у врачей, ни у пациентов.
Впрочем, как уточнил эксперт, ковид начал менять эту ситуацию, «однако комплекс симптомов очень большой и накладывается на хронические заболевания, присутствующие у пациента». «Поэтому если в системе учета США пишут об огромном числе больных с длинным ковидом, у нас такие точные данные получить довольно сложно – наша система здравоохранения видит это как более частые обращения к врачу по вопросам обострения хронических заболеваний», – полагает Ломоносов.
Но трудность еще и в том, что, как сказал «НГ» профессор НИУ ВШЭ Василий Власов, «в России нет серьезных исследований частоты развития проблемы «долгого ковида», все оценки базируются на экстраполяции зарубежных данных».
«В настоящее время число пациентов, имеющих «долгий ковид», в России принципиально не отличается от других стран. Количество случаев развития постковидного состояния находится в прямой зависимости от количества случаев COVID-19, наблюдаемых в той или иной стране. В случае роста заболеваемости увеличивается и количество лиц с данным состоянием среди населения», – сказал «НГ» главный внештатный специалист Минздрава России по инфекционным болезням Владимир Чуланов.
При этом, как сообщил Власов, зарубежные данные «говорят о том, что выраженный «долгий ковид» наблюдается не более чем у 1–2% перенесших заболевание в клинически выраженной форме» – это, отметим, отличается от цифр, которые приводила Бах. Так что в России, по словам Власова, речь может идти оценочно про «тысячи людей с «долгим ковидом».
|
|
Тестироваться на COVID-19 в стране стали реже. Фото агентства «Москва» |
При этом, как уточнил Власов, все программы диспансеризации, которые были объявлены, – «это, к сожалению, всего лишь словесное оформление признания проблемы». «Никакие реально действующие методы диспансеризации и восстановления на сегодняшний день просто не существуют», – говорит он.
В свою очередь, научный руководитель сети Grand Clinic Ольга Шуппо отмечает: «Реабилитация необходима почти всегда. Иначе есть риск обострения хронических болезней, возникновения тромбозов, аутоиммунных заболеваний. Начинать реабилитацию нужно сразу после окончания лечения клинической формы коронавирусной инфекции. Она начинается как можно раньше и может потребовать 3–6 месяцев лечения, а в некоторых случаях до года».
И теперь в стране появилась неопределенность еще и с тем, сколько в принципе людей сейчас болеют COVID-19. В конце минувшей недели на сайте оперштаба обновились данные по уровню коллективного иммунитета к ковиду в РФ – он неуклонно снижается и уже составляет около 12%, при том что цели раньше ставились от 60 до 80% (см. «НГ» от 15.03.22).
Как ранее поясняли «НГ» в Роспотребнадзоре, коллективный иммунитет считается по специальной модели, «которая учитывает только переболевших и вакцинированных не ранее чем полгода назад, основываясь на детальных данных регистра» (см. номер от 24.10.21).
«Понятие коллективного иммунитета – узкопрофильный термин, использование которого в повседневной практике неспециалистами может иметь неоднозначные трактовки», – считает Максимов. Более того, Власов обратил внимание на то, что «коллективный иммунитет не измеряется в процентах, это такое качественное состояние популяции, когда население страны становится устойчивым к заражению».
Но даже если и опираться на данные оперштаба, то и в этом случае, как сказал Власов, «существует очень большая неопределенность, связанная с тем, что легко учитывать число тех, кому была введена вакцина, но узнать, сколько из них получили иммунитет в результате вакцинации, практически невозможно».
«Понятие коллективного иммунитета остается актуальным для COVID-19. Его величина зависит от того, как проводился расчет показателя. Если в формуле учитывается количество привитых за определенный период, то при снижении темпов вакцинации и уровень коллективного иммунитета будет снижаться, – пояснил Чуланов. – У нас в стране для расчета величины коллективного иммунитета используется математическая модель, основанная в том числе на данных о количестве привитых против COVID-19 за последние шесть месяцев. Учитывая, что количество вакцинированных и ревакцинированных лиц от COVID-19 в России с начала 2022 года стало сокращаться, значение показателя коллективного иммунитета также снизилось».
Добавим к этому текущую ситуацию с переболевшими. Используемый подход к учету граждан, обладающих иммунитетом, «хорошо работал тогда, когда активно велась вакцинация, когда хорошо учитывались заболевшие», уточнил Власов. «Я напомню, что их заставляли сидеть дома, им легко давали и оплачивали больничный», – сказал он. Сейчас ситуация изменилась: больничные перестали давать столь же просто, да и сама болезнь, как можно надеяться, переносится легче.
«Кроме того, в стране резко уменьшилось количество проводимых тестов, и можно предполагать, что сейчас количество людей, реально переносящих инфекцию, не в разы больше, чем учитывается, как это было в 2021 году, а может, даже уже и в 20–30 раз выше, чем учитывается. Большинство переносят заболевание легко, у них возникает иммунитет – может, не такой хороший, как после средней тяжести течения болезни», – добавил Власов.
Для сравнения: если допустим, за 29 июня этого года в стране было проведено около 131 тыс. тестов, то за 29 июня 2021-го – почти 404 тыс. Хотя в этом году на указанную дату ковид выявлялся примерно у 2% протестированных, год назад – у 5%.
В итоге, с одной стороны, как заявил Власов, «Роспотребнадзор не имеет никакого представления о том, какое количество людей реально болеет». Но, с другой стороны, с учетом перечисленных выше факторов, по его мнению, если к той доле людей, «которые в течение последнего полугода получали вакцину», добавить и тех, кто «в течение последнего года перенес заболевание», тогда мы выходим «на уровень количества иммунных людей – примерно половина населения». «Но это чрезвычайно приблизительная оценка», – подчеркнул Власов.
«Коллективного иммунитета к этой болезни не может быть, и не надо на него надеяться, – утверждает также профессор. – А нужно надеяться на то, что Роспотребнадзор постепенно будет вырабатывать меры профилактики распространения инфекции».
В то же время, как уточнил «НГ» Чуланов, «вопрос совершенствования подхода к определению уровня коллективного иммунитета может обсуждаться». Однако, по его словам, «даже несмотря на возможные изменения в подходе к определению уровня коллективного иммунитета, рекомендуется проводить повторную вакцинацию каждые шесть месяцев, независимо от уровня коллективного иммунитета, особенно лицам из групп риска (пожилые люди и страдающие хроническими заболеваниями)».
