Минфину предстоит пиар-битва за девальвацию рубля

Главе ЦБ Эльвире Набиуллиной предстоит учесть заботу министра финансов Антона Силуанова о казне и экспортерах. Фото AP/ТАСС

Курс рубля – тема, в которой расхождение между позицией Минфина и ожиданиями многих россиян доведено, похоже, до предела. Для населения крепкий рубль – признак экономической силы, для финансового ведомства – головная боль, ведь укрепление нацвалюты снижает экспортные доходы, счет потерь казны идет на сотни миллиардов рублей. Как выяснил Webbankir, для большинства опрошенных граждан лучше, чтобы доллар стоил меньше 50 руб., однако министр финансов Антон Силуанов настаивает: доллар по 50 – не наша новая реальность. Многие аспекты экономической политики вызывают дискуссии, но немногие из них разводят ключевые ведомства и граждан на два лагеря с диаметрально противоположными взглядами. Разве что еще одной такой темой было повышение пенсионного возраста – болезненное для населения, необходимое для финансового блока. Негативную реакцию на реформу сглаживали на самом высоком – президентском – уровне.

Валютный курс на уровне 50 руб. за доллар был вполне комфортен для многих граждан. Об этом можно судить по обнародованным во вторник результатам опроса финансовой онлайн-платформы Webbankir. Большинство опрошенных, или почти 40% из 1500 респондентов, сообщили, что, по их мнению, лучше всего, если доллар будет стоить не больше 50 руб.

Еще около18% считают оптимальным курс 50–60 руб. за доллар. Менее 10% респондентов высказались за курс 60–70 руб. Лишь примерно 4% опрошенных считают выгодным курс 70–80 руб. за доллар, а около 3% – более 80 руб. за доллар. Хотя для существенной части опрошенных – это оставшиеся почти 26% – безразлично, каким будет валютный курс.

В целом россияне заинтересованы в крепком рубле, сообщает ТАСС со ссылкой на исследование Webbankir. «В глазах обычного человека такой курс способствует снижению цен как на зарубежные, так и на отечественные товары с большой долей импортных комплектующих или сырья», – поясняют аналитики. Уточняется, что, по данным опроса, долларовые накопления имеют всего 8% респондентов, поэтому массового страха от фактора обесценивания долларовых сбережений у опрошенных нет.

Однако министр финансов Антон Силуанов в интервью газете «Ведомости», которое вышло в свет во вторник, настаивает: доллар по 50 – не наша новая реальность. Судя по его ответам, плавающий курс рубля сейчас негативно влияет на бюджет, «ведь каждый рубль за доллар приносит нам примерно 130 млрд доходов». То есть, как можно судить, укрепление нацвалюты на каждый рубль за доллар этих доходов как раз лишает. Укрепление нацвалюты на 10 руб. – это уже минус триллион, следовало также из оценок, которые приводил министр и на съезде Российского союза промышленников и предпринимателей в конце июня.

Но, как отметил в интервью Силуанов, дело даже не в этом. «Мы видим беспокойство наших экспортеров. Это и металлурги, и сельскохозяйственные предприятия, и угольщики, то есть компании, которые зависят от экспортной выручки. А она в рублях сокращается», – пояснил министр.

По его словам, при таком укреплении рубля в обычные периоды «у нас развилась бы «голландская болезнь» – импорт в страну однозначно взлетел бы». А национальные производители столкнулись бы с наплывом дешевых (в рублях) импортных товаров, что привело бы к сокращению собственного производства и рабочих мест, добавил министр.

«Но сегодня ввоз импорта в страну ограничен логистическими и санкционными причинами, – отметил он. – Поэтому в сегодняшней ситуации необходимо воссоздать систему предсказуемости курсообразования, которая действовала в условиях бюджетного правила». Идея Минфина, о которой «НГ» уже писала, – интервенции, закупка валют «дружественных» стран (см., например, номер от 26.06.22).

С одной стороны, Минфин ни в коем случае не выступает с открытым призывом к девальвации рубля. Ведомство скорее описывает, каким именно образом валютный курс влияет на бюджет. Ведь принципиальный момент в том, что если бюджет получит меньше доходов, то, значит, сократятся и его возможности финансировать различные направления и задачи.

Однако, с другой стороны, если следовать логике всех этих рассуждений о трудностях экспортеров и казны, о том, что 50 руб. за доллар – не наша реальность, то из них вполне вытекает вывод, что бюджету нужна именно девальвация – обесценение рубля по отношению к иностранным валютам.

Чрезмерно крепкий рубль – это закрытые производства и потерянные рабочие места, пугает министр. Такой крайности можно противопоставить другую крайность: падающий и чрезмерно слабый рубль – это растущие цены и нищающее население.

«Да, мы придерживаемся политики плавающего курса, потому что именно плавающий курс дает возможность экономике адаптироваться к изменившимся условиям, – поясняла ранее глава Центробанка Эльвира Набиуллина. – И попытки иметь тот курс, который был при старых условиях, это искусственный курс – либо произойдет резкая девальвация, как у нас уже бывало».

В условиях, когда распространено мнение, что крепкий рубль – признак экономической силы страны, будет очень непросто убедить население в том, что девальвация рубля – это для него благо. Так что если финансовый блок действительно задастся целью искусственно придавить нацвалюту, то это может потребовать особых обоснований для граждан, выстраивания убедительных смысловых связей между слабым рублем и уровнем доходов населения, между слабым рублем и ценами в магазинах, между слабым рублем и возможностью прогнозировать крупные финансовые траты, откладывать на старость и т.п. Условно говоря, может потребоваться специальная пиар-акция «за» слабый рубль. В противном случае меры по его ослаблению – теоретически – могут восприниматься населением как вредительство.

Многие аспекты экономической политики вызывают дискуссии, предполагают обсуждение полутонов, но не многие из них разводят население и ключевые ведомства на два диаметрально противоположных, можно даже сказать, непримиримых, лагеря.

Разве что еще одной такой темой было повышение пенсионного возраста, за которое ратовал Минфин. Идея воспринималась населением негативно. Так, в 2018 году, когда активно обсуждалась и затем внедрялась эта мера, опросы выявляли, что только 6% граждан одобряют повышение пенсионного возраста (HeadHunter), идею повышения пенсионного возраста при определенных условиях может поддержать лишь каждый десятый (ВЦИОМ), более 90% россиян не поддерживают повышения пенсионного возраста («Ромир»), около 75% респондентов отрицательно относятся к решению повысить в стране пенсионный возраст – данные фонда «Общественное мнение» (ФОМ) за сентябрь 2018-го.

Так что эта мера потребовала особого обоснования, даже, скажем так, пиар-сопровождения, причем на самом высоком – президентском – уровне. Был использован прием «напугай сильнее, чтобы потом жесткая мера уже не казалась такой жесткой». В частности, в последний момент президент смягчил решение по повышению пенсионного возраста для женщин до 63 лет – его решили поднять до 60 лет.

В Кремле пока, как можно судить, стараются скорее дистанцироваться от расстановки всех точек на «i» в теме курса рубля. «Все-таки это не наша прерогатива – высказывать точные параметры желаемых курсов валют, в том числе и национальной валюты, но, скажем так, излишнее усиление рубля – это предмет для особого внимания, тема для особого внимания правительства, нашего мегарегулятора, – сообщил во вторник пресс-секретарь президента Дмитрий Песков. – Этот вопрос действительно высоко стоит в повестке дня».

Песков добавил, что снижение курса доллара не должно вызывать эмоции: «Этот вопрос связан с функционированием экономики и совершенно конкретными цифровыми показателями, а не эмоциями».

Впрочем, опрошенные «НГ» эксперты обращают внимание и на важные нюансы, все же отличающие реакцию населения на повышение пенсионного возраста и на девальвацию рубля, будь то естественную или искусственную.

«Курс рубля в отношении валюты хотя и волнует россиян, для них это далеко не такой насущный вопрос, как пенсионный возраст, – сказала «НГ» директор проектов ФОМа Людмила Преснякова. – Повышение пенсионного возраста для россиян было большой драмой, по эмоциональному удару чуть ли не сопоставимой с кризисом 2014–2015 годов (имеется в виду валютный кризис. – «НГ»), когда все экономические настроения и ожидания резко упали».

Если говорить про период 2014–2015 годов, то, как следовало из книги, опубликованной ФОМом «Деньги и Коронавирус: как россияне переживают кризис», «апогей тревожности – 51% наших сограждан говорили о ее наличии среди своего окружения – был достигнут в феврале 2015 года и совпал с первым пиком переживания валютного кризиса. Затем тревога пошла на спад, и уже в апреле чуть более половины россиян (53%) снова говорили о преобладании спокойных настроений в своем окружении».

Другой очень сильный провал в настроениях общества случился «на фоне «пенсионного шока» в июле 2018 года, когда уже 50% россиян говорили о превалировании тревоги среди своих знакомых. Оно сохранялось в настроениях россиян вплоть до февраля 2019 года и только весной пошло на спад». Затем обрушила уверенность россиян уже пандемия.

В итоге, говоря про текущую ситуацию, Преснякова пояснила, что все же будущая пенсия и возраст ее получения, а точнее, возраст получения безусловного дохода, в первые годы которого еще можно продолжать и подрабатывать, – «одна из самых важных для населения тем, одна из основ социального контракта между государством и обществом». «И конечно, в этом вопросе любые непопулярные меры, как бы экономически оправданы они ни были, не встретят ни понимания, ни тем более поддержки. И переживаться будут болезненно», – сообщила социолог.

В то время как курс доллара к рублю – «некий фон жизни, который каким-то образом (не всегда очевидным) влияет на нее, на цены (рост курса доллара обычно ассоциируется с ожиданиями роста цен), но это для большинства населения все равно абстрактная категория». «С долларами в реальной жизни имеет дело очень небольшая часть населения, почти 64% россиян (по нашим давним опросам) вообще никогда с валютой не взаимодействовали. Конечно, людям хочется меньший курс (в этом случае есть иллюзорная надежда, что и цены не будут расти), но это не принципиальный вопрос и не точка напряжения», – считает Преснякова.

Между тем, как говорит директор Центра гуманитарных технологий и исследований «Социальная механика» Михаил Чураков, Минфин не взаимодействует напрямую с населением, «у ведомства другая целевая аудитория, на чье мнение оно ориентируется и для кого готовит аргументы».

Для населения же главная проблема – нестабильность. При этом из-за того, что мы с такими событиями, как в последние несколько месяцев, в новейшей истории еще не сталкивались, люди, возможно, по словам эксперта, пока не прочувствовали проблему падения доллара для экономики, производства, доходов бюджета, а значит, и для тех же пенсий. «Пока колебания доллара не остановились, и общество «копит» вопросы. Но когда ситуация стабилизируется, нужно быть готовыми дать ответы», – предупреждает Чураков. Так что, по его словам, потребуется и целенаправленное информирование. 

Как пояснил начальник отдела аналитических исследований Института комплексных стратегических исследований Сергей Заверский, в курсовой динамике есть одно большое «но»: рост курса рубля «бьет» по доходам. Самая уязвимая категория – экспортеры. «Ухудшение финансового состояния экспортеров ведет к сокращению инвестиций с их стороны, а следовательно, и к более низким темпам роста числа рабочих мест (или к их сокращению), к более медленным темпам роста оплаты труда», – говорит экономист.

«Но крепкий рубль создает негативные эффекты и для отечественных производителей, работающих на внутренний рынок. Крепкий рубль для них бывает выгоден лишь в плане облегчения возможностей закупок импортного оборудования, сырья, комплектующих. Однако сейчас эти возможности очень ограничены, – уточнил Заверский. – Но в то же время сохраняется другая проблема: при росте курса рубля для них усиливается ценовая конкуренция с импортом, и часто они в этой конкуренции проигрывают. С теми же последствиями для доходов, что и в случае с экспортерами».

Таким образом, в целом ситуация выглядит так. «Да, укрепление рубля – антиинфляционный фактор, но одновременно оно препятствует и росту доходов, – продолжил Заверский. – Это, разумеется, не означает, что чем слабее рубль, тем лучше. Здесь скорее идет речь о том, чтобы реальный курс рубля мог держаться на более или менее стабильном равновесном уровне. Сейчас же о таком уровне говорить нельзя. Индекс реального курса рубля к доллару США (с учетом разницы инфляции в России и за рубежом) по итогам мая этого года достиг максимального значения с ноября 2014 года, а индекс реального эффективного курса рубля по отношению к корзине валют стран-торговых партнеров – максимума с августа 2013 года».

«В ближайшее время сильный рубль действительно представляет проблему для бюджета, поэтому не исключено, что мы увидим частичное возобновление валютных интервенций и восстановление бюджетного правила, – продолжил старший научный сотрудник лаборатории финансовых исследований Института Гайдара Сергей Зубов. – Однако в дальнейшем российской экономике в силу международных факторов и позиции наших европейских и американских партнеров придется существенно снизить зависимость от нефтегазовых доходов, и в случае успешного решения этой задачи крепкий рубль не будет представлять проблему для экономики». «Когда импортные товары растут в цене, это гражданам не нравится. Чем больше РФ продвинется по пути импортозамещения, тем меньше граждан будет волновать курс рубля», – добавил исполнительный директор департамента рынка капиталов ИК «ИВА Партнерс» Артем Тузов.

«Скорее всего доллар по отношению к рублю все же вырастет, однако если правительство сможет удержать курс на уровне 70–80 руб. за доллар, то это позволит удовлетворить аргументы двух «лагерей» сразу», – считает основатель Anderida Financial Group Алексей Тараповский. При этом эксперт уточняет, что лучший рубль – стабильный рубль, без «американских горок», усложняющих инвестиционную и потребительскую активность.

Убеждать россиян надо не словом, а делом, резюмирует Тузов: «Гражданам нужен не какой-то конкретный курс рубля, а постоянное и заметное улучшение качества и условий жизни». И поскольку, по словам эксперта, прямыми субсидиями этот вопрос эффективно не решить, нужны развитие экономики, создание новых рабочих мест, конкуренция на рынке труда за сотрудников.